— На улицу. У меня несколько свободных часов в середине дня.
— О, — произнес он, но не сдвинулся с места, чтобы дать ей дорогу.
Боже, до чего же она красивая, — думал он. Ночью он говорил совершенно искренне. Было бы безумием продолжать эти тайные встречи. Он терпеть не мог лгать и делать что-то украдкой. И это привносило нечто нездоровое в то чувство, которое он испытывал по отношению к Кили. Именно по этой причине он хотел положить конец их тайным свиданиям.
Поскольку он не мог подавить свое желание обладать ею, надо было устранить источник соблазна. Полный разрыв. Радикальная операция. Резкое прекращение употребления наркотиков. Не слишком уверенный, но полный решимости, он вошел в телестудию, но, увидев ее, тотчас же лишился малейшей крупицы этой решимости.
Исполненный чувства собственного достоинства, он сел и отвечал на вопросы Николь логично и кратко, но все это время мысленно занимался любовью с этой женщиной. Он не мог оставаться равнодушным, когда она была рядом. От ее тела исходил жар, находивший отклик и в его теле. Он чувствовал каждое ее движение, каким бы легким оно ни было. Видя, как тихо поднимается и опускается ее грудь, он мог, казалось, отметить каждый ее вздох.
— Я пришел сказать тебе, что я не знал о твоем участии в сегодняшней программе. Я был так же изумлен, когда увидел тебя, как и ты, увидев меня.
— Я не думала, что ты имеешь к этому какое-то отношение. От всего этого попахивает проделками Николь. Она все подстроила.
— Зачем? Я хочу сказать, какие у нее были мотивы помимо того, что она могла надеяться на интересное интервью?
— Не думаю, что у нее возникли бы подобные планы, если бы она не увидела, как мы танцевали вчера вечером. — Кили отвернулась от него. — Она… она стала потом задавать мне наводящие вопросы. — Понимая, что просто уйти, выкинув все из головы, не удастся, она сняла пальто, снова повесила его на крючок на стене, положила сумочку на стол и села на скрипучий стул.
— Какие вопросы? — стал допытываться он, подойдя к ее столу и облокачиваясь бедром на угол.
— О тебе. Насколько близко мы познакомились в Вашингтоне.
— И что ты ответила?
— Что мы едва знакомы.
— А что сказала она?
Кили подняла на него глаза и мрачно ответила:
— Она сказала, что не может в это поверить после того, как увидела, как мы танцевали.
Он склонился к ней и взял ее за руку. Его большой палец поглаживал каждый удлиненный, овальный наманикюренный ноготь.
— Что еще она говорила? — Он поднял глаза, и они оказались на уровне ее губ, и, словно желая вызвать его одобрение, промелькнул, облизывая губы, ее язычок — изящная розовая полосочка, обладающая такой властью над ним, что при виде ее все у него внутри задрожало.