— Зачем? — машинально спросил южанин, слегка ошалев от такого ответа.
— А чтобы быть полностью уверенным, что до адресата дойдет вся широта твоей души и тот изысканный слог, которым ты желаешь его, любезного, щедро одарить. Все три этажа, если ты понимаешь, конечно.
Гаррон, не сдержавшись, коротко хохотнул.
— Ну, ты и фрукт! Хорошо, что ушастые не слышат (хотя кто их, нелюдей, разберет?). Но ты это… поосторожнее, что ли: они дико не любят неуважения к своим персонам. А неуважением считают все, что не сопровождается низкими поклонами, паданием ниц и признанием их несомненного превосходства… снобы. Тебе здорово повезло, что дядька вчера заступился, иначе быть бы подвешенным за самое дорогое!
— Да, кому-то из нас повезло, — лицемерно вздохнул Белик. — Жаль, что не мне… а вот скажи еще: что надо сделать, чтобы эльфа перестали называть Темным?
— М-м-м… перекрасить?
— Не-а. Хорошенько прожарить. До золотистой корочки. А если подкрасться и посильнее пнуть под зад, он приобретет замечательный малиновый оттенок. У меня вчера почти получилось, да жаль: Дядько испортил все веселье.
— Я гляжу, ты не любишь Темных? — усмехнулся Гаррон.
— Зато ты, я гляжу, обожаешь.
— Сдурел, пацан?!
Юноша насмешливо хмыкнул.
— Нет. На самом деле эльфов не любит никто, хоть в этом и не признаются, но это просто потому, что их не умеют правильно готовить.
— Готовить?! Ох… ну, ты даешь! — южанин неожиданно закашлялся, а сбоку кто-то оглушительно расхохотался.
— Молодец, пацан! — воскликнул незнакомый молодой воин, ободряюще показав большой палец, и хитро подмигнул. — Уважаю за смелость, но в следующий раз на рожон не лезь: ушастые располосуют на длинные ленточки и не поморщатся. Никакие боги не спасут.
— Боги? — с любопытством обернулся Белик, пробежавшись глазами по роскошной рыжей шевелюре говорившего. У него оказалось узкое хищное лицо, характерный разрез глаз с чуть опущенными наружными краями, забавные веснушки на гордо вздернутом носу и алая капелька охранительного медальона на груди. Такие носили только приверженцы культа Ста Богов, чьи почитатели встречались в далекой Ланнии. На амулете взгляд мальчишки ненадолго задержался, на краткий миг стал необычайно острым, но почти сразу погас. — Ух ты! Никак ланниец?
Воин довольно кивнул.
— Точно. Меня Весельчаком кличут. А вон тот мрачный тип, что сейчас нагло зырит на твоего гаррканца, мой напарник — Аркан.
Юноша мельком покосился на такого же молодого, не старше двадцати пяти лет, жилистого парня с правильным лицом аристократа в энном поколении, пронзительными черными глазами и тонкими усиками над верхней губой, который действительно внимательно разглядывал его великолепного скакуна. Мигом приметил оттопыренную полу куртки справа, длинные ножны бод боком, суровый прищур… и легкомысленно отмахнулся.