В конце концов Агата взбунтовалась, последней каплей стало фото для немецкого еженедельника “Шпигель”. Ей прислали этот шедевр в Гринвей, чтобы заручиться согласием на публикацию. Снимок был кошмарным, и Агата написала автору: “На мой взгляд, фотография ужасная во всех отношениях, даже если считать ее пробной”. Немного подумав, она написала еще одно письмо, Эдмунду Корку, и вложила в конверт вышеупомянутый шедевр.
“Ты только посмотри, Эдмунд! И я должна это все терпеть? Можешь считать меня ненормальной, но с меня хватит. Больше никаких фотографий. С какой стати я должна мучиться, сносить все эти унижения?” Закончив письмо, Агата положила в рот мятный леденец, чтобы перебить отвратительный вкус, который почувствовала, глянув на немецкое фото.
В конце 1953 года Би-би-си предприняла очередную попытку заманить Агату Кристи на телевидение, для интервью. Компания выпустила тогда новую программу “Панорама”, которая успела завоевать симпатии четырех миллионов зрителей. Продюсер передачи Деннис Барден заверил Корка, что Агате ничего не придется делать, “только сесть в кресло и, не обращая внимания на камеры, ответить на несколько вопросов”.
К телевидению Агата была равнодушна и уж тем более к возможности помелькать на экране перед миллионами сограждан. В общем, “Панорама” ее не заинтересовала. И Корк сочинил отказ: “Боюсь, что миссис Кристи вряд ли когда-нибудь захочет появиться в телестудии. Думаю, она не согласится ни при каких обстоятельствах”.
Спокойно почивать на лаврах Агате не давали, да она этого и не желала. Постоянно приходилось с кем-то воевать, кому-то помогать. Она продолжала отсылать прочь фотографов (“Да ну их!”). Права на свою новую книгу “Хикори, дикори, док”[79] она переоформит в пользу племянников Макса, Джона и Патрика Мэллоуэнов, а все деньги, полученные за рассказ “Причуда в Гриншоре” (первый из написанных после долгого перерыва), подарит церкви Святой Девы Марии в Черстон-Феррерсе, чтобы в окне на восточной стене сделали витраж. Когда Агата заходила в этот храм, то ее всегда раздражали там простые оконные стекла. Это резало глаз, как щербина на месте недостающего зуба. Агата самолично оплатит работу мастера.
Премьера “Паутины” состоялась в театре “Савой” тринадцатого декабря 1954 года, спектакль замечательно приняли и критики, и зрители. Маргарет Локвуд получила весьма выигрышную роль, о которой можно было только мечтать. Но в зените славы оказалась, конечно, сама Агата, у которой на тот момент в разных театрах Уэст-Энда шли три успешные пьесы. Все чествования пришлись как раз на рождественские праздники, на которые Агата, по обыкновению, “слегка переела… и радовалась тому, что все мои детки рядом”. Такие минуты бывали, безусловно, самыми лучшими в ее жизни.