— Это вовсе не потому, что мне скучно в твоем обществе, — заверила она Тони, когда он остановил автомобиль под раскидистым дубом.
— Очень рад это слышать. — Тони с улыбкой повернулся, чтобы видеть ее лицо. Он опустил правую руку на спинку сиденья, и ей показалось, что его пальцы коснулись ее тщательно уложенных на затылке волос. — У тебя такие красивые волосы — почему ты всегда закручиваешь их сзади?
— Я не всегда их закручиваю. Но обычно так проще, чтобы они не лезли в глаза.
Она вовремя удержалась, чтобы не добавить, что на ночь распускает волосы.
— Сделай мне одолжение. Расколи их сейчас.
Сердце Мэри забилось чаще.
— Думаю, это ни к чему.
— Почему? Я уже видел их однажды. Помнишь, в то утро, на пруду.
О, да, Мэри помнила. И не забыла выражение его глаз, когда он смотрел на ее мокрую тенниску.
— Мне пора, — заторопилась она, берясь за ручку дверцы.
Он задержал ее руку.
— Подожди, я сам открою.
Он вышел, распахнул ей дверь и проводил до самого крыльца. В воздухе повисло неловкое молчание.
— Мне хочется поцеловать тебя снова, — сказал он, опираясь одной рукой о дверной косяк рядом с ее головой. При свете фонаря черты его лица заострились, и это придавало ему какое-то голодное, хищное выражение. — Хочется до безумия.
По спине Мэри пробежала легкая дрожь. Она вспомнила миг, когда вчера губы Тони прикоснулись к ее губам. И она поняла, что хочет сейчас того же, чего и он.
— Ты говорил, что решать буду я, — напомнила она, отводя глаза.
Он нагнулся к ней так близко, что она могла бы пересчитать одну за другой черные густые ресницы, окаймлявшие его глаза.
— Тогда скажи «нет»…
Она втянула воздух в легкие, но слова не шли с языка. Она могла только смотреть завороженным взглядом, как его веки дрогнули и опустились, а губы приближались все ближе и ближе…
Первое прикосновение его губ принесло ей несказанное наслаждение, граничащее почти с болью. И когда он со стоном обнял ее, она послушно прильнула к нему. Напряжение исчезло, его губы жадно раскрылись, и она снова почувствовала, как все вокруг начинает вращаться все быстрее и быстрее, так, что она невольно ухватилась руками за него.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он на миг оторвался от нее, чтобы прошептать хрипло:
— Открой для меня свой ротик, милая.
И когда она послушалась, его язык огненным вихрем ворвался внутрь ее рта. Ничего более эротического она не испытывала никогда. От каждого его движения у нее перехватывало дыхание. Мэри негромко застонала. Его руки скользнули по ее телу, прижали теснее, и ее обдало пылающим жаром его тела, несмотря на разделявшую их одежду.