— Не позволяй мне думать, будто я нужна тебе, будто небезразлична.
Почему вы не любили меня?
Произнесенные совсем недавно слова Мэг висели в ночном воздухе. Лукас зажмурился, но отпустить эту женщину было выше его сил.
Он почувствовал, как Мэг задрожала. Ее глаза застили слезы, в них стояла боль.
— Вот видишь, — голос Мэг показался Лукасу беззащитным. — Ни деньги, ни образование, ни даже ухищрения Марианны не помогли — я все так же недостойна любви… твоей… ничьей.
Она закрыла глаза в тщетном стремлении скрыть боль.
Возможно ли ему не полюбить ее?
О, несчастный! Ведь ему нельзя любить ее!
Подавив рыдания, Мэг оттолкнула Лукаса и бросилась к машине. Но не может же он отпустить ее. Никак не может.
Лукас поймал Мэг и притянул к себе.
— Нет, Лукас, — простонала Мэг. — Пожалуйста, не надо.
С таким же успехом она могла приказать ему не дышать.
— Мэг, — прошептал, вложив в ее имя мольбу о прощении, об утешении, о любви, которая нужна ему так же, как и ей, но о которой он даже сейчас не смел просить. Лукас ощутил на своей щеке ее дыхание, сладкое и теплое; почувствовал, что напряжение отпустило ее. Она сделала шаг, отделявший их друг от друга. Он услышал ее стон, полный мольбы, и одновременно раздался рев двух мощных моторов, потрясший ночную тишину. Напряжение вернулось к ним обоим — они слушали, как разгонялся самолет. Слушая шум, он перевел взгляд сначала на ангар, а затем — на здания, где размещались летные экипажи.
— Они остались, — безошибочно определил он.
Сломленная, Мэг приникла к нему, не имея более сил. Но тут же выпрямилась.
— Ничто не дается легко, — рассудила она. — С чего я вдруг взяла, что все обойдется?
— Пойдем, — позвал ее Лукас.
— Но…
— Еще немного, и твои родственнички пройдут через все формальности. Ну же, Мэг! Пойдем!
Она бросила взгляд на машину.
— Я позабочусь, чтобы ее отогнали обратно, — успокоил он Мэг. — Пойдем же, Мэг!
Она посмотрела на него долгим взглядом. Лукас почувствовал, что Мэг увидела гораздо больше, чем он намеревался ей открыть. Она увидела во взгляде его приглашение, означавшее большее, гораздо большее, чем просто подвезти ее до дома. Лукас не мог больше сдерживать себя.
Она коснулась ладонью его щеки и улыбнулась; улыбка вышла печальной.
— Хорошо. Едем.
Дом Лукаса белел в сумраке ночи, большой, без единого горящего окна. Его освещал лишь мягкий свет луны. Дом стоял на возвышенности, окруженный приятным глазу пейзажем. Лукас свернул на подъездную дорожку и, проехав немного, остановился. Мэг подняла голову, разглядывая темные окна.
— А мы не разбудим Джейми? — забеспокоилась она.