Лукас стал рассказывать о событиях прошлого вечера, начав с неожиданного появления Мэг на аэродроме.
Он еще больше загордился ею, хотя и понимал, что не имеет никаких прав на подобные чувства.
— Они уехали? — осведомился Эдвард.
— Нет. — Лукас кратко досказал ему о дальнейших событиях вчерашнего вечера и об узнанном уже сегодня от Пола Слейтера. Разумеется, он опустил то, что произошло между ним и Мэг ночью, хотя его и кольнуло чувство вины.
— Значит, папаша Блейка тоже прилетает, — задумчиво произнес Эдвард. — Сбегаются, как свора собак на кость.
— Похоже. И странно, что звонила Одри… Я бы не просил тебя о том, о чем собираюсь попросить, зная, как трудно тебе будет сделать это. Но иначе невозможно. Вспомни обо всем, что происходило незадолго до того, как твои родители уехали отдыхать.
— О, господи! — с болью в голосе прошептал Эдвард. — Неужели это никогда не закончится!
— Не закончится до тех пор, пока мы не узнаем, кто сделал это и почему, — ответил Лукас. — Пока виновные не будут призваны к ответу за содеянное.
После разговора с сыном Мэг пошла к Лукасу. Не найдя его в кабинете, она выглянула на улицу. Его машины тоже не было. Может, его вызвали? Или он сбежал от нее? Впрочем, какое это имеет значение. Он уже давно не с ней.
Лукас обещал провести с ней целый день. Неважно, нужно ли это ему самому или нет; раз он обещал, он сдержит слово. Мысль эта придала ей уверенности.
Красное! Мэг выхватила из шкафа вешалку с костюмом. Мягкие, из струящегося крепа, брюки, длинную, с поясом, блузку из того же материала и шелковый блузон с длинными рукавами и воротником-поло. И конечно, итальянские, из мягкой, тонкой кожи ботинки на высоких каблуках. Высоченные, в три дюйма. Красный цвет — цвет власти, богатства, уверенности в себе. Да, конечно же, красный.
С улыбкой, которая не предвещала ее гостям ничего хорошего, Мэг натянула на ноги сапожки и выпустила штанины брюк поверх. При ее-то росте она на всех будет смотреть сверху вниз. Кроме, пожалуй, брата и, уж точно, Лукаса. Лукас! Он бы избавил ее от этой неприятной встречи, если бы она позволила ему. Он все взял бы на себя и позаботился о том, чтобы ей никогда больше не пришлось столкнуться с этими людьми. Он будет рядом, только позволь. Мэг одернула сама себя. Лукас будет не рядом с ней, а между ней и любой неприятностью и даже опасностью. Такое Мэг допустить не могла. Довольно уже он настрадался, на нем и без того тяжелое бремя, не хватало ей еще взваливать и свои неприятности. А, собственно, что у нее за неприятности такие? Да они ничто в сравнении с тем, что Лукас пережил.