– Проснется? – эхом повторила Ася, всматриваясь, не шелохнется ли занавеска, отделяющая комнату от полатей. – Ему уже лучше, бабушка?
– Лучше, – покивала старуха. – Спит только много, но это тоже хорошо. Сон – это силы.
– А кушает? Он уже кушал что-нибудь?
– В печке щи. Можешь покормить, как проснется. Из моих рук только отвары принимает. – Старуха криво усмехнулась. – Может, с тобой сговорчивее станет. Мне ж его уговаривать недосуг, товарища твоего. Помрет так помрет, Морочь таким подаркам рада. Вишь, какой туман напустила, только чтобы ты не прошла. Не любит она таких, как мы…
– Да что вы такое говорите, бабушка? Как же можно не кормить?.. – Ася отдернула занавеску, посмотрела на своего летчика. За те дни, что она его не видела, он почти не изменился, только похудел, кажется.
– Как есть, так и говорю. – Старуха пожала плечами. – Но ты, девка, не бойся, коль он тебя дождался, теперь точно не помрет. Проснется скоро, вот и покормишь.
Алеша и в самом деле проснулся почти сразу, как только Ася достала из печи чугунок со щами. Может, запах почуял?
У него были синие глаза, ясные и яркие, несмотря на болезнь. Из-за этих синих глаз он казался еще моложе, еще красивее.
– Здравствуйте, – сказала Ася, не в силах оторваться от его лица. – Здравствуйте, как вы себя чувствуете?
Конечно, он ей не ответил. Наверное, он ее даже и не увидел. Попытался сесть, но застонал от боли, откинулся обратно, на свернутый овчинный тулуп. Он бы снова ушел, спрятался от боли в своем сне, но Ася не позволила, Ася решила, что без еды никакие чудесные травки не подействуют.
Он съел очень мало, едва ли полтарелки, но ведь съел! Девушка улыбнулась, осторожно, самыми кончиками пальцев, дотронулась до влажного от пота лба, прочертила дорожку, по заросшей сизой щетиной щеке, коснулась губ.
– Пора тебе уже, – послышалось за спиной. – Домой иди.
Ася хотела остаться, уже даже рот открыла, чтобы попросить…
– И не проси! – отрезала старуха. – Нечего тебе тут ночью делать. Ступай! Завтра приходи, если хочешь.
Конечно, она хотела! Как же она могла не хотеть!
Про просьбу дядьки Федоса Ася вспомнила, уже стоя на пороге.
– О чем-то попросить хочешь? – обернулась хозяйка.
– Не я. – Ася мотнула головой.
– А кто ж тогда? – Старуха подошла поближе, повела носом, точно принюхиваясь, а потом сказала: – Уже приходили к тебе, да?
– Только один. Дядька Федос. Его фашисты расстреляли.
– В Сивом лесу или на болоте?
– В деревне.
– Тогда просьба в чем?
– Он Алеся батька. Помните Алеся, что ночью стучался?
– Помню, девка. Я их каждого в лицо помню. И рада бы забыть, да вот не выходит. Так нужно что?