– Алена Михайловна, давайте вернемся в палату. – Ее ладошка была холодной, как лед. – Вы же знаете, мы нарушаем режим.
– Иван Петрович, миленький, так ведь и вы слышали, что он собирается сделать! – Девочка сопротивлялась, и приходилось тащить ее к крыльцу силой. – Если он меня сейчас загрузит лекарствами, завтра я уже точно никому ничего не объясню. Вы же порядочный человек, Иван Петрович! Вы же меня не первый день знаете…
– Так ведь вы не помните, как вам плохо было, Алена Михайловна. Вы же видели то, что другие не видят. – Он все еще пытался совладать с собственной еще не до конца захлебнувшейся водкой совестью. – И это еще до лечения. Вас к нам привели уже такой, больной. А Егор Васильевич хороший врач, он вас вылечит…
– Он меня убьет своим лечением, – сказала она шепотом и перестала упираться.
Петрович был пропащим и негодящим. Он испортил жизнь своей жене, опозорил детей, но оскотиниться окончательно он все-таки не успел.
– А что вы там про овощ фаршированный говорили, Егор Васильевич? А зачем это Алену Михайловну в овощ превращать? – Сердце забилось быстро и весело, как в молодости. – А вот давайте сначала ее шефу позвоним. – Он даже телефон нашарил в кармане халата и даже нажал на кнопочки…
– Как же вы все меня достали, уроды! – с чувством сказал их интеллигентный и безупречный главный врач. – Слышишь ты, пропойца, не будем мы никуда звонить. Мы по-другому поступим. Мы сейчас твою дорогую Алену Михайловну аккуратненько привяжем к коечке, уколем ей укольчики, чтобы крепче спалось, а завтра откорректируем лечение.
– Так она вроде бы уже шефу своему позвонила, сказала, что в себя пришла…
– А шеф завтра приедет и увидит, что никто в себя не пришел. Как тебя там? Петрович? Ты, Петрович, меня слушай, а не эту сумасшедшую. Хочешь, я тебе премию выпишу повышенную?
– Премию хочу.
– Вот и славно! Тогда давай-ка убери свой телефон и помоги мне отвести пациентку в палату.
– Ну ты и скотина, Стешко, – сказала Алена Михайловна и замахнулась, но ударить так и не успела, главврач перехватил ее руку, завел за спину и надавил…
В мутном оранжевом свете, льющемся из окон первого этажа, Петрович увидел происходящее с неотвратимой ясностью. Увидел со стоном падающую на колени Алену Михайловну, спешащего к ним мордоворота Федьку, личного водилу главного и лицо самого главного…
– Егор Васильевич, а разве же можно пациента бить? Да еще девушку? – спросил санитар хриплым от волнения голосом.
– Когда никто не видит, можно. – Главный улыбнулся и приветственно помахал Федьке. – Федор, иди-ка сюда. Помощь твоя нужна.