Минуту спустя карета с миледи и мистером Персеем укатила, а мы с мистером Рандольфом зашагали по улочке, куда свернули в прошлый раз на обратном пути из Истона, и вскоре вошли в парк.
Мы говорим о проповеди мистера Триппа, о прискорбной неспособности сего многословного джентльмена научиться искусству краткости, о враждебном отношении миссис Трипп к мужу и о всяких разных пустяках, перечень которых утомил бы моих читателей.
Мистер Рандольф пребывает в обычном своем жизнерадостном настроении, но когда мы достигаем моста, с ним вдруг происходит перемена. Он серьезнеет, прекращает веселую болтовню — такое ощущение, будто он хочет что-то сказать, но не решается. С минуту молодой человек молчит, пока мы стоим на мосту, глядя на усадьбу за рекой, мерцающей в бледном свете осеннего солнца. Потом, словно собравшись с духом, он спрашивает, много ли друзей оставила я в Париже.
— Не очень много, — отвечаю я, озадаченная вопросом.
— Вы по ним скучаете?
— По нескольким из них — безусловно. Но у меня было одинокое детство, и я привыкла довольствоваться обществом себя самой. Умение полагаться единственно на свои силы — необходимое качество для особы с моим положением, вынужденной самой пробивать себе дорогу в жизни.
— Разве у вас не было особенно близкого друга, чьего общества вам недостает сейчас?
— Нет, такого не было — разве только в детстве, — говорю я, думая об Амели и продолжая недоумевать, что за странные вопросы он задает.
Мистер Рандольф на мгновение задумывается.
— Значит, у вас нет никого, кому вы могли бы довериться? Я имею в виду — ни одного друга?
Я отвечаю, что за неимением особых секретов я не испытываю надобности в наперснике. Потом спрашиваю:
— А у вас есть друг, с кем вы делитесь своими секретами?
— Думаю — да, — отвечает мистер Рандольф. — Мой закадычный товарищ по школе доктора Сэвиджа, Рис Пейджет — замечательный малый. Конечно, у меня хватает добрых знакомых в округе, но Пейджет мне скорее… ну, скорее как второй брат. Но это вовсе не значит, что я не могу или не хочу доверяться Персею… Знаете, мисс Горст, — продолжает он после очередной неловкой паузы, — мне кажется, вам нужен друг для доверительного общения. Уверен, вы… и он… нашли бы великое облегчение в возможности свободно говорить о… ну, о разных вещах, которые вы не можете обсуждать с другими. В жизни каждого человека есть такие вещи, и держать их в себе негоже. Как говорится, поведанный секрет… ну, я не помню толком, как там дальше, если такой афоризм вообще существует. Я лишь хочу сказать, что иметь доверенного друга в любом случае здорово.