— Прочитали?
— Вчера еще…
Невыносимо тянет! Бронников заерзал.
— М-м-м… Ну и как?
— Кхе-кхе.
Вынул из кармана трубку, задумчиво пососал мундштук.
— Видите ли, Гера.
Поймал его ожидающий взгляд и нахмурился.
«Все! — с оборвавшимся сердцем подумал Бронников. — Не по нему! Вранье написал! Ах, что же делать, что делать!..»
— Мне очень, очень понравилось, — с чувством сказал Шегаев.
Бронников обомлел.
— Вы напрасно, конечно, мою фамилию здесь оставили…
— Да-да-да! Только что об этом думал! Напрасно, напрасно!
— Из-за этого некоторые эпизоды мне трудно соотносить с реальностью…
— Верно, верно… зря, зря!..
— …поскольку…
— Да-да-да!
— Гера, что с вами? — помедлив, удивленно спросил Игорь Иванович, глядя на него поверх очков.
Бронников осекся. Откашлявшись, сказал через секунду:
— Извините, Игорь Иванович. Продолжайте…
— Да, значит… В рукописи я кое-какие замечания делал… Посмотрите, — раскрыл, листнул: — Вот так примерно. Галки ставил… а если пояснить надо, стрелку. А писал на обороте. Разберетесь…
Закрыл папку, положил на кушетку.
— Ну а как вообще? — с легким разочарованием спросил Бронников, покрутив в воздухе пальцами. — Читается?
Шегаев то ли не понимал желания автора потолковать о своем труде, то ли не считал нужным его разделять. Пожал плечами:
— Нормально.
Бронников вздохнул.
— Ладно. Спасибо, Игорь Иванович.
Шегаев снял очки и стал, морщась, протирать стекла носовым платком. Потом посмотрел на свет и вдруг сказал:
— Зря вы его в рыцари произвели.
— Почему зря?
— Не было никаких рыцарей… впрочем, это дело ваше. Я же не писатель.
— Подождите, подождите — как же не было? Вы сами рассказывали!
— Я упоминал об ордене… Все так и было, громили чекисты тамплиеров, было дело… и розенкрейцеров, и теософов, и еще какие-то организации анархо-мистического толка… их в тридцатые годы много расплодилось. Но я же не говорил, что меня посвящали в рыцари. Тем более Игумнова. Представляю себе Илью Мироновича на подобном маскараде!.. Впрочем, я не вправе лезть в вашу кухню. Это ваше дело…
— Мне казалось важным это посвящение… это рыцарство.
Шегаев пожал плечами.
— Чем же?
— Ну вот когда вы с Рекуниным хотели идти… разве не рыцарство?
— С Ретюниным, — поправил Игорь Иванович и заметил: — Тут вы почему-то фамилию изменили…
— Ну да… ведь это, в каком-то смысле, поступок рыцарский, правда?
— Мне трудно судить. — Шегаев вздохнул. — Можно и так на вещи смотреть, конечно… Посвящен в рыцари, потому и пошел. Но можно ведь и иначе — пошел, тем и посвятился. В сущности, человеку каждую минуту приходится выбирать, верно?
— Да, но выбор не такой жесткий.