Беатриче с вынужденной благодарностью возвратила плащ и сердито поджала губы. Ей нелегко было брать его из рук капитана, а между тем только он один захватил с собой дождевик, и у нее не было выбора, если она не хотела промокнуть насквозь. Но, как и все страстные натуры, она не понимала шуток, а ненавистная рыцарская вежливость противника не позволила ей открыто выражать свою неприязнь и сдерживала в рамках светской обходительности.
Гостиница, расположенная на уединенном берегу залива, в стороне от большой дороги, никогда не видела в своих стенах таких знатных гостей и оставляла желать многого в смысле чистоты и удобства. Но непогода и намокшее платье вынуждали путников забыть о какой-либо разборчивости. Во всяком случае, здесь было несколько комнат, называвшихся «номерами для приезжих» и действительно иногда служивших для ночлега художникам и кочующим туристам.
Войдя в них, Беатриче пришла в ужас, а маркиз Тортони с немым самоотречением смотрел на «номера», столь не похожие на его покои в «Мирандо»; лорд Эльтон, напротив, чувствовал себя как нельзя лучше в неожиданном пристанище. Что же касается братьев Альмбах, то Рейнгольд, по-видимому, был совершенно равнодушен ко всему, а Гуго очень забавляло создавшееся положение.
Они узнали, что и в самом деле находятся в трех часах пути от С. и что здесь уже нашла приют от непогоды компания путешественников. Те приехали сюда в экипаже до того, как началась гроза, так что не пострадали от дождя, подобно синьоре Бьянконе и ее спутникам, которых хозяева гостиницы охотно выручили чем могли из одежды.
Четверть часа спустя Гуго вошел в общий зал гостиницы и мягким движением ноги отодвинул в сторону черную свинью, с изумительной бесцеремонностью расположившуюся перед самой дверью и теперь с негодующим хрюканьем освободившую дорогу.
— Очевидно, здесь смотрят на этих милых животных, как на комнатных, у нас же они попадают в комнаты разве только в виде жаркого, — спокойно сказал капитан. — Я искал тебя, Рейнгольд… Но, Боже мой, ты все еще в мокром платье? Почему ты не переоделся?
Рейнгольд, стоявший у окна и смотревший на море, обернулся и бросил рассеянный взгляд на своего брата, который, как и маркиз с англичанином, уже воспользовался праздничным платьем хозяина гостиницы и его сыновей.
— Переодеться? Ах да, я и забыл.
— Так сделай это сейчас же! Неужели ты хочешь окончательно погубить свое здоровье?
— Оставь! — нетерпеливо отозвался Рейнгольд. — Сколько шума из-за дождя и ветра!..
— Однако из-за этого дождя и ветра мы были на волосок от гибели, — заметил Гуго. — Впрочем, в качестве кормчего могу засвидетельствовать, что мой экипаж, за исключением синьоры Беатриче, держался храбро. На правах женщины она вовлекла нас в опасность и затем еще мешала нашим общим усилиям.