— Нет, я не думала этого, — возразила молодая женщина. — Я уверена, что вы способны на горячее чувство.
— Но не на серьезное и не на глубокое?
— Нет.
Капитан молча смотрел на нее, а затем вдруг сказал:
— Неужели необходимо было, Элла, дать мне столь жестокий урок, когда в тот раз я осмелился поцеловать вашу руку, что вам, видимо, не понравилось? Я знаю, что значит это «нет». Вы видите, я понимаю намеки и приму к сведению сегодняшний. Не беспокойтесь!
Элла увидела, что ее поняли, и покраснела от смущения.
— Я не хотела огорчить вас, право, не хотела, — с живостью сказала она и дружески протянула руку, но Гуго упрямо смотрел в сторону и не заметил этого. — Вы сердитесь на меня? — вполголоса произнесла она.
В ее словах прозвучала нежность, и она возымела свое действие: капитан вдруг обернулся и схватил протянутую руку. Но в его ответе послышалось не то с трудом сдерживаемое волнение, не то былая насмешливость тона:
— О, если бы покойные дядя и тетя могли видеть нас теперь! С каким удовольствием заметили бы они, что их дочь сумела обуздать «неисправимого Гуго», который прежде не терпел над собой власти, как она не дает ему шага ступить за границы, положенные ею! Нет, я не сержусь на вас, Элла, не могу сердиться, но… вы должны по возможности облегчить мне повиновение.
Среди оживленного разговора они не заметили, как в галерее показались маркиз Тортони и лорд Эльтон, тоже направлявшиеся на веранду.
— Смотри, — указал первый из них своему спутнику, — вот почему метеорологические наблюдения нашего капитана были такими продолжительными, что нам в конце концов пришлось самим отправиться за ним. Он поистине неутомим. Всего час тому назад он направлял наш баркас среди бурных волн, а теперь уже любезничает с молодой синьорой.
— Да, превосходный человек, — подтвердил лорд, который, как влюбленный, даже то, что ставилось Гуго в укор, находил превосходным.
Удушливый воздух чадных комнат выгнал, по-видимому, всех на веранду: вслед за маркизом и лордом там появились и Рейнгольд с Беатриче. Если Элла уже была как-то подготовлена к этой встрече, то он, наоборот, совсем не ждал ее. При виде жены он побледнел и сделал шаг назад, но в эту самую минуту из-за спины молодой женщины выглянула белокурая головка мальчика, ее сына, и Альмбах остановился, словно пригвожденный к полу. Казалось, он забыл обо всем окружающем и не отрывал взора от ребенка.
— Какое красивое дитя! — воскликнула Бьянкона, любуясь мальчиком и протягивая к нему руки.
Элла вся вздрогнула, порывистым движением отдернула мальчика и, крепко прижав к себе, холодно произнесла: