«Почему волк не старится? — думал зоолог, сидя на скамейке против клетки Волчка. — Уж не способствует ли этому длительный искусственный сон?» — И учёный опять заставлял спать волка по нескольку дней.
Огромный старый волк и сейчас живёт в зоопарке, второй волчий век жизни. И, странное дело, он выглядит моложе и энергичнее.
На этикетке около клетки Волчка его возраст каждый год художник зоопарка тщательно исправляет. Последний раз он исправил на «20 лет». Сколько ещё будет этих исправлений?
Волчок сделался знаменитостью. Его фотографировали. О нём писали в газетах.
Опыты зоолога давно уже заинтересовали учёных. В одной из медицинских лабораторий восемнадцатилетняя, чуть живая собака при искусственном сне обросла заново шерстью, сделалась энергичной и бодрой, дожила до двадцати двух лет и, вероятно, ещё жила бы, если бы случайно её не задушила обезьяна. Журнал «Огонёк» познакомил с этим миллионы читателей. Искусственный длительный сон стали испытывать на больных в клиниках.
Зоолог и Волчок подружились. Зверь позволял человеку гладить его через решётку, валился на бок и подобострастно поднимал огромную заднюю лапу.
«Совсем как мой бетпак-далинский ручной волк», — думал зоолог, гладя Волчка, и не подозревал, что это действительно был он.
От города Джамбула мы поехали пустыней, покрытой редкой сухой полынкой. Несколько часов пейзаж оставался одним и тем же. Но вот, вильнув между двух солонцов, дорога упёрлась в такыр и сразу исчезла. Никаких признаков её дальше не было заметно на твёрдом грунте. Машина, не сворачивая, понеслась по гладкому, как паркет, такыру с удвоенной скоростью. Позади не оставалось даже намёка от следов нашего «газика».
Несколько километров мы пронеслись «с ветерком», пока такыр не кончился, но дороги за ним не было. Пришлось остановиться. Два студента-практиканта побежали по краю такыра искать дорогу — один вправо, другой влево. Однако через несколько минут удушливый летний зной заставил их перейти на шаг.
Едва заметная дорога оказалась на полкилометра правее. Впрочем, она скоро кончилась около сухого колодца. Дальше поехали по компасу, словно по морю на пароходе. На спидометре появлялись всё новые цифры пройденных километров, но никаких признаков человеческого жилья не встречалось. Делалось жутко при мысли, что мы в пустыне за сотни километров от людей; вдруг произойдёт поломка машины?
Вечером на горизонте показались постройки, но только через час мы подъехали к цели нашего путешествия: это был заброшенный рудник. Три года прошло с тех пор, как он опустел. Два ряда низких саманных домиков с плоскими глинобитными крышами зияли чёрными провалами бывших дверей и окон.