— Так кто же это? — его страх передаётся и мне.
— Это, то с чем мы не справимся. Даже не хочу называть кто это. Боюсь, от упоминания её имени может проснуться, тогда нам крышка.
— Какая крышка? — помертвев от страха, округляет раскосые глаза Ли.
— Гробовая, причём в буквальном смысле, — цедит сквозь зубы Эдик.
— Эдик, зачем ты нас пугаешь, — пискнула Катюша.
— Сам напуган, причём так, первый раз в жизни, — откровенно заявляет он.
Слышать это признание из его уст, весьма непривычно. Поэтому отношусь к его словам очень серьёзно:- Вероятно, выход поищем в другом месте?
— Я бы здесь не остался ни на секунду, — Эдик спрыгивает с перрона, помогает Кате. Взбираемся на дрезину, дёргаем рычаги, с громыханием проворачиваются колёса, с испугом смотрю в сторону строительного вагончика, но дверь не открывается, кто бы там не был, но спит богатырским сном. Вот и славу богу! Дрезина с грохотом проезжает мимо станции и ныряет в туннель. Разгоняемся и несёмся в темноте, словно в скоростном поезде.
Минут через двадцать оборачиваюсь к Эдику:- Так, кто же там был?
Он некоторое время молчит, затем ухмыляется, смотрит на меня, на лице дурашливое выражение, но в глубине глаз замечаю какой-то первобытный страх:- Лихо Одноглазое, — улыбаясь, говорит он.
— Кто?! — выкрикиваем все хором.
— Я поняла, ты шутишь, — смеётся Катя. Она пытается обнять его за шею, но он отстранятся, дурашливое выражение исчезает с лица, глаза каменеют.
— Я не шучу.
— Как такое может быть, это же абстракция, вымысел, фикция, аллегория, наконец, — Катя едва не плачет.
— Всегда знал, дыма без огня не бывает, не просто так наши предки страшились этих существ. Вероятно, что и приукрасили, выдумали, но, факт налицо, нам посчастливилось лицезреть то, с чем никогда не стоит встречаться. Как хорошо, что они иногда тоже спят, — хмуро ухмыляется мой друг.
Мой камень жжёт под одеждой, словно просит, чтоб его омыли кровью. У меня появляется сумасшедшее желание разорвать грудную клетку и поместить его рядом с сердцем. Смотрю на Катю, в её глазах буря зелёного огня, в руках держит драконий камень.
— Они только того и ждут, что бы мы поддались минутной слабости и отдали души во власть Чёрным Силам. Терпи, Катюша, спрячь камень, — с трудом говорю я.
Она со стоном прячет его у груди, капельки пота скатываются с лица, губы дрожат, Эдик прижимает к себе и, неожиданно она плачет:- Я держусь из последних сил Кирилл, я хочу разорвать себе живот и сунуть камень к сердцу.
Вздрагиваю от неожиданности, оказывается у неё те же мысли, что и у меня. Крепко взялись за нас, выдержать бы.