Едва вышли из бухты Голландии, как волны, словно их посадили на поводок, успокаиваются, лишь, изредка дёргаются под порывами ветра.
— Мы в Инкермане с тобой познакомились, — уверенно говорит Катя. — Точно, я вспоминаю! Ты на работы пришёл устраиваться. А кем я была? Я взрослая женщина, — восклицает она, — какой кошмар!
— Да вроде нет, всё при тебе было, — не удержавшись, хмыкаю я.
Она с прищуром смотрит на меня, — не зарывайся, напарник!
О, как мне знаком этот взгляд. Я улыбаюсь:- Узнаю тебя, напарница.
Она неожиданно весело смеётся, ласково смотрит в глаза:- А знаешь, как ты мне тогда не понравился!
— А ты меня, буквально до кипения доводила, — вторю ей: "Кирилл, я начальник, ты — подчиненный".
— Ага, на тебя как залезешь, так и слезешь, меня быстро на место поставил.
На душе потеплело, словно родственную душу встретил, амнезия растворилась и старый мир связывает нас крепче брачных уз.
Вдыхаем солёный воздух, двигатели мерно гудят, неназойливо, порывами, доносит запах дизтоплива, мимо проплывают берега, у причальных стенок стоят военные корабли, между ними затесался плавучий док, вдали просматриваются контуры морских кранов. Иной раз, мимо проходят катера, пыхтят буксиры, на нефтебазе заправляется топливом МПК. Множество чаек кружат в небе, хрипло ругаются друг с другом.
Катя порылась в сумочке, вытащила свежую булочку:- Будешь? — протягивает половину.
Отрицательно повёл головой. Тогда она нащипала крошек и кидает в воздух. Глазастые чайки мигом узрели лакомство, с криками планируют, щёлкают клювами. Одна из них, даже садится на леера, вытягивает шею в сторону рыжеволосой девушки, осторожно перебирает лапами.
Катя вытягивает ладонь с кусочком булочки, птица подскакивает, ударяет жёстким клювом по пальцам и, довольная взмывает вверх. Катя смеётся, потирает ладони друг о дружку:- Чуть пальцы мне не отгрызла!
Вскоре выходим к устью Чёрной речке. Здесь небольшая бухточка, справа — Малый Инкерман, слева — Большой Инкерман. Швартуемся, ловко заброшены на кнехты канаты, матросы помогают пассажирам выйти. Оказываемся на берегу, рядом гремит состав, мелькают вагоны и сквозь шторки выглядывают любопытные лица, Москва- Севастополь.
Идём вдоль путей, народа мало, все или на работе, или, уже сели на катер. Впереди мост, он разграничивает море с речкой. По бокам уже виден камыш, стрижи носятся у самой поверхности. Неужели ещё мошки остались, вроде как, холодно уже?
Входим во владения Пещерного монастыря, гулко стучат шаги в пустынном туннеле, ощущение, что заходишь из одного мира, а выходишь — в другой. Это почти правда, стоит нам только выйти с противоположной стороны, как окружает тишина, мрачные скалы высятся над головой, два орла планируют на огромной высоте.