С одной стороны от нее сидел пожилой мужчина, с другой — молодой итальянец из посольства. У пожилого соседа, очевидно, не было намерений разговаривать с Гарденией до тех пор, пока он не наестся и не напьется. Она предприняла несколько пробных попыток завести с ним беседу, но в ответ получила лишь нечленораздельное хрюканье или односложные высказывания. «Ну и грубиян», — подумала девушка. По всей видимости, он считал, что она ничего собой не представляет, и не намеревался прилагать усилия, чтобы что-то о ней выяснить.
Итальянец же весь светился улыбкой и трещал без умолку.
— Вы красивы, очень красивы, — говорил он Гардении. — Я не ожидал встретить такую красавицу в Париже. Шикарные, элегантные — да, такие здесь есть! Но чтобы встретить такую богиню, как вы!
Гардения засмеялась.
— Я думаю, вы здесь совсем недавно, — заметила она. — Уверена, в Париже есть масса француженок, которым через неделю вы скажете те же слова.
Молодой человек покачал головой.
— Француженки принадлежат к той же ветви, что и итальянки, — возразил он. — Они темноволосы, очень привлекательны, иногда встречаются такие, которых по красоте можно сравнить с мадонной, но вы, блондинка в белом платье, вы — сам ангел!
Гардения опять засмеялась. Ей было трудно относиться к этому молодому человеку серьезно, однако она совсем не смущалась его, он просто забавлял ее.
— В настоящий момент у меня нет ни малейшего желания быть ангелом! — проговорила она. — Я хочу наслаждаться Парижем, я хочу весь его осмотреть — красивые здания, Сену, парки и все места, где люди веселятся.
— Вы позволите мне сопровождать вас? — спросил итальянец.
— Вам придется разговаривать об этом с моей тетушкой, — объяснила ему Гардения и заметила в его глазах удивление.
— Разве вы не можете ходить, куда вам хочется, делать, что вам хочется? — поинтересовался он.
— Только с разрешения моей тетушки! — воскликнула Гардения. — Вы понимаете, я живу у нее. Мои родители умерли, и она очень строга в отношении того, что мне делать и куда ходить.
Теперь на лице итальянца появилось выражение неподдельного изумления.
— Я не понимаю, — сказал он, — но я поговорю с вашей тетушкой. Она действительно ваша тетушка?
— Конечно, — ответила Гардения. — Кем же еще она может быть?
Итальянец не ответил, но у нее возникло впечатление, что, если бы у него появилось желание, он бы объяснил ей, что имел в виду.
Ужин подходил к концу, гости шумели все больше и больше. Лакеи в пышных ливреях и с напудренными париками внимательно следили за тем, чтобы фужеры всегда были наполнены. Барон начал наконец оттаивать. Он поднял свой фужер и обратился к гостям.