В поисках любви - Антон Сибиряков

В поисках любви

«Что заставляет людей искать любовь? На что они готовы пойти ради достижения желанной цели? И каким, на самом деле, может оказаться это «сладкое» чувство? Есть два мира – мир света, и мир тьмы. И никто не знает, в каком из них сокрыта настоящая любовь. И какой достойны, утонувшие в пороках, люди…Следователь милиции, Антон Сибиряков, оказавшись на месте очередного убийства, совершенного кровавым маньяком, задается этими вопросами снова и снова. Он принимается распутывать клубок страшных событий, предшествующих смерти странной девушки Оксаны.

Читать В поисках любви (Сибиряков) полностью

Антон Сибиряков

В поисках любви


Часть 1

Странная смерть странной девушки

Я перешагиваю через разбитый табурет, вглядываясь в ее лицо. В ту бледность, что она оставила после себя.

Мертвые глаза, подернутые сеткой лопнувших капилляров — распахнуты. В них до сих пор дрожит дикая боль. Сломанный нос, сколотые зубы, губы, измазанные засохшей кровью…ее лицо. Странная восковая маска, не имеющая общности с жизнью, слившаяся с серостью дня. Она здесь.

И я смотрю.

Возле ее истерзанного тела копошатся люди. Погоны и серые куртки, с красными полосками на рукавах. Падальщики, слетевшиеся на пир. И я — один из них. Гонимый запахом крови, вонью смерти…я тоже насыщаюсь чужой болью. Вдыхаю ее зловоние.

Вспышки фотоаппаратов слепят. Чьи-то руки расставляют желтые таблички с цифрами. Вокруг нее. А она лежит на полу, у раскрошившегося от времени плинтуса, холодная, как камень и смотрит. Пустыми, лишенными разума глазами. Ее русые волосы испачканы темной вязкостью.

Она смотрит.

Делаю шаг. К ней. Под подошвами хрустит битое стекло. Как кости. По телу бежит предательская дрожь. Всего лишь холод нынешней осени.

Сильная рука ложится мне на плечо.

— Постой. Здесь еще не все готово.

Киваю. Не человеку, голосу. Лиц в этом месте больше нет. Кроме нее.

— Шлюху замочили, мать ее так…

Слышу другой голос. Ему мерзко, он отплевывается. Дышит через нос. Улыбаюсь. И снова возвращаюсь к ней. К ее рукам.

Тонкие бледные запястья не тронуты. Следы от веревок выше, у локтей. Мучитель любил ее руки, держался за них. Вижу плывущие синяки на предплечьях. Никаких кровоподтеков, никаких ссадин. Только фиолетовые отпечатки пальцев.

— Серия?

Кто-то делает предположение. Строит пирамиду из догадок. Слишком рано. Слишком глупо. Это заставляет меня снова улыбнуться.

На ней почти нет одежды. Вижу ее грудь. Но не задерживаю взгляда — она изувечена. Темная от крови, бывшая когда-то объектом похоти, она превращается в уродство, от которого тянет блевать. Странно, но при этом я думаю о еде. О том, что скоро время обеда. Наручные часы подтверждают это и смеются. Они знают цену этому тягучему дню. В желудке опять ворочается моя подруга — голодная пустота.

«Гастриты часто заканчиваются язвой…»

Слова, вросшие в белые стены больниц. Везде одно и то же. Просто слова. Разные голоса, разные лица, кровь на рукавах халатов и только слова никогда не меняются. Только они — единственная правда из многих.

Закрываю глаза, возвращаясь к реальности. Открываю их и снова вижу ее лицо. Оно не знает времени, точно портрет великого мастера. Его последняя работа, отданная эпохе. Красная серость.