— Вдвоем. Навсегда.
Против целого мира.
Не уходи. Без тебя мне не выжить.
— Навсегда.
Она плачет, но я не пытаюсь ее унять. Ей необходимы эти слезы. В них, за долгие годы, скопилось столько яда… Она должна плакать. Должна рыдать, потому что иначе умрет в одинокой петле, болтающейся под потолком.
Я вижу ее настоящую. Здесь. Сейчас. В объятиях. И в громком плаче, который разносится эхом по оледенелым дворам. Что они сделали с тобой, Аль? Как они могли?! Ведь ты была тогда такой маленькой…совсем ребенком, счастье которого было в радужных мыльных пузырях. Господи… миг тьмы, что случился однажды, растянулся для тебя на целую жизнь.
Говори, принцесса! Не давай мне увидеть то, что они с ней сделали!
— Аль, все хорошо.
— Я видела ее.
Ты бежишь. Падая и снова вставая. К алтарю взросления. Из обители демонов, в которой провела все детство, не зная о том, что оно может быть другим.
— Кого?
Ее раскрасневшиеся глаза цепляют меня за скулы.
— Его дочь, которая умерла.
Все исчезает. И я вижу Волшебника с фотографией дочери в руках.
— Как такое могло быть? Где ты ее видела?
Высвобождается из моих объятий. Шарит по карманам в поисках сигарет. Ее руки дрожат.
— У тебя дома. В чертовом окне, которое ты обзываешь своим миром. Она была там! Стояла по ту сторону, — находит тонкую пачку. Щелкает зажигалкой.
— На шестом этаже? — поднимаю взгляд к своим окнам. Но не могу отыскать их в темном небе.
— Хочешь банальностей? Я знала, что ты мне не поверишь. Скажешь — Алька опять набросалась кокаином, и подцепила глюк…
— Да постой ты! Объясни все по-человечески. Это была дочь Волшебника?
Затягивается. Кивает.
— Да. Такая же, как на фотографии… он ведь и тебе ее показывал, правда?
Киваю.
— Я зашла в комнату, включила свет, и сразу увидела ее…как тут не увидишь, когда она так близко? Она стояла по ту сторону окна, в темноте…черт…у меня до сих пор мурашки по коже. И смотрела на меня. Чуть сердце не остановилось.
— Думаешь, она приходила за мной? — страх впивается зубами в шею. — Она говорила?
Уголек сигареты озаряет Сашкино лицо. И еще до того, как услышать ответ, я вижу правду в ее суженых зрачках…
— Она сказала, что ты одна. Сказала… что ты умерла… А потом ударила по стеклу. И оно разбилось, — смотрит на меня испуганными глазами. — Что происходит, Оксан? Разве такое бывает? Разве такое может быть?!
— Я не знаю.
Слова теряют вес. Становятся ненужным балластом в мире без солнца.
— Мне очень страшно, Аль.
Поднимаю взгляд к окнам. Но занавес ночи все также черен и непоколебим.
— Почему все это происходит со мной?
— Может, стоит спросить его? Ведь вся эта дрянь, в любом случае, связана с ним.