Она говорит о Волшебнике. Но мне не хочется произносить этого имени. И вдруг я вспоминаю, что не знаю, как его зовут на самом деле. А ведь должна была спросить, раз доверила ему все свои секреты.
— Аль, а как его настоящее имя?
Она выпускает дым из носа. Глядит на меня исподлобья.
— Если б я знала. Это было его условием.
— И ты не узнала?! Но ведь он известный человек, как такое может быть?! Его имя должно…
— Ничего оно не должно. Он известен лишь там, где надо. Мы в эти круги не вхожи, — она молчит, затягиваясь. Бросает окурок под ноги. — С чего бы нам разыскивать его имя? Он помог всем, кто к нему обращался. Я говорила с девчонками. Никаких последствий… До тебя.
— Тут что-то не так. Тебе не кажется это странным? Почему он боится назвать свое имя?
— Конечно, не кажется. Многим девчонкам не было восемнадцати.
— Чертов…урод!
Гнев вырывается из меня, как огонь из лисьей норы. Сжигая всех, кто заражен бешенством педофилии.
— Урод? — Сашка искренне удивлена. — Может быть он и колдун, или еще кто, умеющий вызывать духов, но точно не урод. Девочки приходили к нему за помощью с панели. Их сжирали кошмары, они сходили с ума, не знали, как выжить в этом дерьмовом мире! А он помогал им обрести веру и смысл. Вернуться в жизнь. Те, кто не пошел к нему, сейчас лежат в земле, — достает новую сигарету. Выставляет подбородок вперед. — Вот так-то, Оксан. У нас нет денег на такую помощь. Кому мы нужны? Санитарам в диспансере, которые затрахают нас до смерти и доведут до самоубийства?
Зажигалка падает в снег. А вслед за ней летит и переломанная на части сигарета.
— Ты думаешь, нам нужно просто пойти и спросить его о дочери?
— Сначала нужно подняться в квартиру.
Она права. Мы должно попытаться разобраться сами. И если не получится, вместе решить, что делать дальше.
— Часто призраки приходят за помощью. Может все не так страшно?
Сашка протягивает мне руку. Сжимаю ее тонкие пальцы.
— Может быть ты и права, солнце. Пойдем?
— Ага.
Заходим в дверь, держась за руки. Как подружки-самоубийцы перед последним прыжком.
Секунды падения страшнее, чем смерть. Боли не будет. Мы просто закроем глаза и полетим к солнцу.
Провонявший мочой лифт разевает смердящую пасть. Голодный пес, скулящий по хозяевам.
Падаем вверх. Наверное, сейчас все именно так. Плева реальности рвется. И мы проникаем в запретное лоно параллельных миров. Туда, где обитают призраки.
Достаю ключи.
На лестничной клетке не горит свет. Кто-то снова выкрутил лампочку, заляпав ее жадностью жирных рук.
Держимся друг за друга.
В темноте я не сразу попадаю в замочную скважину. Но потом длинный ключ входит в нее, царапая металл, и я проворачиваю его, слушая громкие щелчки механизма. Дверь скрипит и надламывается, будто деревянный брус, в котором вместо смолы течет чернота. Сашка толкает ее сильней и перед нами открывается непроглядная темень, из которой веет смертоносным холодом.