– Я с ним знакомился.
– У меня больше нет доступа к отчету.
– У меня тоже. Оба экземпляра, имевшиеся у Блумквиста и его сестры, исчезли.
– Исчезли? – переспросил Бублански.
– Экземпляр Блумквиста украли, вломившись к нему в квартиру, а копия Анники Джаннини пропала при разбойном нападении на нее в Гётеборге. Все это произошло в тот же день, когда убили Залаченко.
Бублански надолго замолчал.
– Почему нам об этом ничего неизвестно?
– Как выразился Микаэль Блумквист: для публикации существует только один нужный момент и бесчисленное множество ошибочных.
– Но вы… он собирается что-то опубликовать?
Арманский коротко кивнул.
– Нападение в Гётеборге и взлом квартиры здесь, в Стокгольме. В один день. Это означает, что наши противники действуют очень организованно, – сказал Бублански.
– Кроме того, мне, вероятно, следует упомянуть, что у нас имеются доказательства того, что телефон Джаннини прослушивается.
– Кто-то идет на многочисленные нарушения закона.
– Значит, вопрос в том, кто наши противники, – сказал Драган Арманский.
– Я тоже над этим размышляю. Внешне все выглядит так, будто в замалчивании отчета Бьёрка заинтересованы в СЭПО. Но, Драган… Мы ведь говорим о Службе безопасности Швеции. Это государственное ведомство. Я не могу поверить в то, что СЭПО может такое санкционировать. Не думаю даже, что они на нечто подобное способны.
– Понимаю. Мне тоже трудно с этим смириться. Не говоря уже о том факте, что кто-то является в Сальгренскую больницу и отстреливает Залаченко башку.
Бублански молчал.
– И одновременно Гуннар Бьёрк берет и вешается, – вбил Арманский последний гвоздь.
– Значит, вы считаете, что речь идет об организованных убийствах. Я знаком с Маркусом Эрландером, проводившим расследование в Гётеборге. Он не обнаружил никаких доводов в пользу того, что тамошнее убийство могло быть чем-то иным, кроме импульсивного действия больного человека. А мы скрупулезно исследовали смерть Бьёрка – все указывает на самоубийство.
Арманский кивнул.
– Эверт Гульберг, семидесяти восьми лет, больной раком, уже умирающий и проходивший за несколько месяцев до убийства курс лечения от клинической депрессии. Я посадил Фреклунда раскапывать все, что можно найти о Гульберге в официальных документах.
– И?
– Он служил в армии в Карлскруне в сороковых годах, потом изучал юриспруденцию и постепенно стал консультантом по налоговым делам в сфере частного предпринимательства. У него в течение примерно тридцати лет имелся офис в Стокгольме; держался в тени, частные клиенты… кто бы они там ни были. В девяносто первом году вышел на пенсию, в девяносто четвертом переехал к себе домой в Лахольм… Ничего примечательного.