– Да?
– Та проститутка, убитая в Сёдертелье… двадцатидвухлетняя Ирина Петрова.
– И что с ней?
– Вскрытие показало, что она была жестоко избита, причем повреждения такого характера, какие обычно наносятся чем-то вроде бейсбольной биты. Правда, характер повреждений неоднозначен, и патологоанатом не смог точно сказать, какое именно использовалось орудие. Однако Блумквист сделал довольно меткое наблюдение. Травмы Ирины Петровой вполне могли быть нанесены голыми руками…
– Нидерман?
– Это логичное предположение. Доказательства пока отсутствуют.
– Как мы будем действовать дальше? – спросила Спонгберг.
– Мне необходимо переговорить с Бублански, но следующий естественный шаг – это, вероятно, допрос Залаченко. Мы, со своей стороны, надеемся выяснить, что ему известно об убийствах в Стокгольме, а в вашем случае речь идет о поимке Нидермана.
Один из инспекторов гётеборгского отдела по борьбе с насильственными преступлениями поднял палец.
– Можно спросить – что обнаружили на хуторе Госсеберга?
– Очень немногое. Мы нашли четыре единицы стрелкового оружия. Подготовленный к смазке пистолет «ЗИГ-Зауэр» в разобранном виде – на кухонном столе. Польский «Пи-восемьдесят три ванад» – на полу рядом с кухонным диваном. «Кольт-тысяча девятьсот одиннадцать Гавернмент» – тот, что Блумквист пытался сдать Польссону. И наконец, браунинг двадцать второго калибра, который представляется на этом фоне чуть ли не детской игрушкой. Мы подозреваем, что в Саландер стреляли именно из него, поскольку она все еще жива с пулей в голове.
– Что-нибудь еще?
– Мы конфисковали сумку, содержащую чуть более двухсот тысяч крон. Она находилась в комнате на втором этаже, которой пользовался Нидерман.
– А вы уверены в том, что это его комната?
– Ну, у него размер одежды икс-икс-эль. У Залаченко вещи среднего размера.
– Есть ли какие-нибудь доказательства связи Залаченко с преступной деятельностью? – спросил Йеркер Хольмберг.
Эрландер помотал головой.
– Все, конечно, зависит от того, как истолковывать конфискованное оружие. Но за исключением оружия и того, что у Залаченко стояли очень высокотехнологичные камеры наружного наблюдения, мы не обнаружили ничего, что отличало бы хутор Госсебергу от любого фермерского хозяйства. Обстановка дома чрезвычайно спартанская.
Ближе к двенадцати часам в дверь постучал полицейский в форме, который передал Монике Спонгберг какую-то бумагу. Она подняла палец.
– К нам поступил сигнал об исчезновении человека в Алингсосе. Двадцатисемилетняя медсестра стоматологического кабинета по имени Анита Касперссон выехала из дома в семь тридцать утра. Она отвезла ребенка в садик и должна была прибыть на свое рабочее место еще до восьми, но так и не прибыла. Она работает у частного стоматолога, приемная которого расположена примерно в ста пятидесяти метрах от того места, где обнаружили угнанную полицейскую машину.