— Да, помню! — воскликнула Реджина. — Его даже показывали в Интернете, так что люди могли следить за каждым шагом малыша.
— Ну, как ни грустно, весь ажиотаж был обоснован. Панды плохо размножаются в неволе. В зоопарках всего мира есть около сотни панд, а в диких лесах Азии — только тысяча. Их среда обитания уменьшается, и никого это не волнует, — закончил Клинт с горечью в голосе.
— Кого-то волнует, — сказала она мягко. — Тебя. И я думаю, что ты делаешь исключительно благородное дело, собирая деньги для сохранения невинных жертв прогресса.
Клинт смущенно засмеялся.
— С последними твоими словами я не согласен, — произнес он. — Расскажи мне, что случилось с Кэйти? Она родилась такой?
— И да, и нет. Плод развивался совершенно нормально вплоть до родов. Я находилась там с мамой — папа был в командировке, — и когда увидела малышку, мое сердце едва не разорвалось. Она была вся синяя. Оказывается, во время родов она чуть не задохнулась. Мы не знали, насколько поврежден ее мозг долгой нехваткой кислорода… Никто не знал. Но всегда надо надеяться на лучшее… — Реджина подняла лицо. — Ты видел Кэйти и знаешь, как она чудесна. Нужно просто принимать ее состояние как данность и учить ее тому, что она может делать.
— Ты гораздо выносливее, чем мог бы быть я, — сказал Клинт и, откатившись от нее, встал и надел шорты. Он не мог больше лежать, поскольку внутри него росло что-то тревожащее, угрожающее его самоконтролю. — Я еще не хочу спать, — заявил он, встретив ее озадаченный взгляд. — А ты поспи хоть немного. Я пойду посмотрю новости.
Не дав ей времени возразить, он вышел из комнаты.
Реджина упала на подушку, и ее глаза наполнились жгучими слезами. Она могла предполагать только одно: раз Клинт не ответил на ее приглашение, значит, не желает идти в зоопарк с ней и с Кэйти.
Не слишком удивительно, решила она. Мужчины не хотят связывать себя — урок, который она вынесла из собственного опыта.
Что ж, ничего не поделаешь. Да она и так уже знала, что пойдет с Кэйти одна.
И еще она знала, что больше нет никаких сомнений относительно ее чувств к Клинту. Волновал лишь вопрос: не глупо ли любить его?
Но она его любит.
— Переживать уже бесполезно, — подвела итог Реджина.
Всегда надо надеяться на лучшее.
Когда утром Реджина проснулась, лампа возле кровати была выключена и одеяло подоткнуто ей под плечи. Ее глаза наполнились слезами. Впервые за много лет кто-то позаботился о ней.
О, Клинт! Принимая душ и одеваясь, Реджина купалась в облаках счастья. Ей даже пришлось дважды переделывать макияж. Наконец она надела туфли, костюм цвета ласточкина крыла и мягкую синюю блузку, затем направилась на кухню.