– Она не поверит, – упрямо повторила Нелли.
– Да плевала ты на это. – По лицу Влада пробежала рябь недовольства. – Это предлог. Придешь, поговоришь, закуришь. Она же не курит – дочурка твоя. И тебе не даст. Промолчит – ты сама спохватишься, что в доме лучше не курить. Выходишь в прихожую, берешь ключи – они на гвоздике висят у двери, это моя корова разузнала, – и вот здесь, – Влад протянул Нелли аккуратный плоский ящичек, похожий на набор косметики, и откинул крышку, – чудный воск, вернее даже не воск, а мастика. Пластичная, в меру жесткая. Прекрасно хранит форму. Следов не оставляет. Делаешь мне слепочки с ключей и идешь на лестницу курить.
Нелли его почти не слушала. Она думала. Когда Влад закончил расписывать чудесные свойства воровской мастики, она бросила на него ледяной взгляд.
– Пятьдесят штук баксов.
– Скока-скока? – оторопел Влад.
– Ты меня слышал.
– Да ты никак охренела.
– Тебе это нужно? – спросила Нелли с самым простодушным видом. – Значит, бабки найдешь. И торговаться я не намерена. Мне нужно на операцию. Пятьдесят штук баксов и ни цента меньше.
Она была уверена, что он не откажется и не уйдет. Сидела и курила молча, давая ему привыкнуть к этой мысли.
Он не отказался и не ушел. Не стал торговаться и говорить, что это грабеж среди бела дня. Ему зачем-то позарез понадобились Полькины ключи. Он дозрел и сказал:
– Идет.
Нелли даже пожалела, что не попросила больше.
Все прошло как по маслу. Она действовала будто заправская шпионка. Слава богу, Галюси дома не было. Фактор Галюси ее больше всего волновал, но Полька куда-то услала домработницу, Нелли не стала спрашивать, куда и зачем. А сама Полька и этот ее адвокат, сволочь, ничего не заподозрили. Нет, адвокат-то, кажется, заподозрил… Ушлый, гад. Но они ничего не докажут, твердила себе Нелли, спускаясь по лестнице. Вниз идти было легче, чем вверх, но, пока вверх, она все-таки здорово натрудила бока. Кололо нестерпимо, на обратном пути Нелли всухую проглотила таблетку болеутоляющего.
Она настояла, чтобы Влад привез ее сюда на своей машине и доставил обратно домой. И деньги чтобы показал заранее. Он показал.
– Отвези меня домой, – приказала Нелли. – Там обменяемся.
Вот теперь он стал опасен. Теперь, когда деньги еще не отдал, а слепки с ключей уже почти у него в руках, он может зажадничать. Нелли не понимала таких людей, как ее родная дочь, и поэтому они бесили ее до чертиков, а вот таких, как Влад Саранцев, понимала прекрасно. Она сама была такая.
– И не дури, – добавила она, – я письмо оставила. Если со мной что случится, тебя найдут.