Возраст Суламифи (Миронова) - страница 71

Ей это решение далось нелегко. Впервые в жизни она имела дело с совершенно безответственным существом. Брала питание на молочной кухне, капала на кожу на внутренней стороне локтя, – не горячо ли? – училась пеленать, стирать, сушить и проглаживать пеленки с двух сторон. Нанять прислугу? И речи быть не могло: это же эксплуатация человека человеком! То, против чего она всю жизнь боролась.

Да, а работа? Такие вещи невозможно совмещать. Виктория вытребовала положенный матери двухмесячный отпуск и записала девочку в ясли. При газете «Правда» были прекрасные ясли, но все равно дети часто болели. Виктории пошли навстречу, разрешили брать работу на дом. Все-таки она была депутатом Верховного Совета! Особо секретные материалы ей привозил фельдъегерь в шинели и в сапогах, стоял навытяжку, пока она проверяла, на все приглашения присесть, выпить чашку чаю, что-нибудь съесть басом отвечал: «Не положено». Виктория спешила, стараясь его не задерживать, но все-таки ошибок не пропускала.

Зато ей пришлось пропускать партсобрания – немыслимая для нее вещь! Но не с малышкой же приходить на людные сборища? Еще заразу какую подхватит… Виктория никогда не плевала через левое плечо, не стучала по дереву, никогда, даже мысленно, не добавляла «боже упаси». Она была настоящей атеисткой.

По той же причине она была вынуждена на время отказаться от приема населения. Она же депутат! Прием населения за нее вели помощники.

Однажды, когда малышке Октябрине – Виктория сама выбрала ей имя, отвергнув данное несознательными родителями безыдейное имя Мария, – было три месяца, приемная мать начала было дочку в очередной раз перепеленывать: поняла по хныканью, что уже пора. Расстелила, как всегда, на письменном столе байковое одеяльце, положила Октябрину на спинку, развязала пеленки… И тут зазвонил висевший в коридоре на стене телефон. Не ответить на звонок? Исключено. Виктория вышла, сняла трубку, даже успела что-то сказать, когда ее прервал отчаянный рев. Бросив трубку, она в ужасе кинулась в кабинет. Голенькая Октябрина лежала на полу, заливаясь плачем.

Виктория страшно перепугалась, кое-как завернула орущую благим матом девочку в одеяльце и кинулась к врачу. Надо было бы в Четвертое управление, а она, ни о чем не думая, еле добежала до ближайшей детской поликлиники. У врача очередь. Всем нужно, у всех с острой болью, у всех орущие младенцы на руках. Впервые в жизни Виктория пустила в ход свой депутатский статус.

И впервые в жизни увидела, как остальные родители, обремененные собственными горестями и болестями, смотрят на нее с ненавистью, а главное, ничуть не боятся!