— Емеля! Давай либо валить этих извращенцев, либо валить отсюда, пока менты не нарисовались. Ты же знаешь, что у меня ксива паленая.
— Заткнись, Сивый! Для ментов ты с любым документом как красная тряпка для быка. Сидел бы в камере да не дергался, — проворчал тот, кого субтильные типы называли Емелей. Пожилой, с гневным властным взглядом, он вновь обратил внимание на телохранителя.
— Вижу, не по душе тебе детей для этого животного таскать. Иди! Мои ребята тебя не тронут. Если, конечно, сам не захочешь.
Великовозрастный Петя повернулся и, приволакивая больную ногу, быстро ретировался, бормоча на ходу невнятные извинения хозяйке. Он уже и не чаял, что события столь быстро и радикально изменят его дальнейшую жизнь, и теперь мысленно примерял форму охранника супермаркета.
Моментально протрезвевшая мадам, подобрав полы шикарной песцовой шубы, бросилась следом.
— Петя, постой! Ты не посмеешь меня бросить среди этого дерьма! — кричала она, на ходу сбрасывая маску высокомерия, и в голосе ее проскользнули умоляющие нотки.
Исчезла боярыня, осталась обычная испуганная женщина.
Парнишка повернулся к необычному старику. Тот добродушно улыбнулся и, приблизившись вплотную, прошептал:
— Ну что, глазастый, испугался? Не бойся!
— Я не боюсь! — с вызовом бросил мальчишка.
И чуть спокойнее добавил:
— Ты ровный и правильный, хоть и кровь на тебе.
— Смотри-ка, как излагает малец! А говорили, не в себе он, — удивился Емеля, обращаясь к подошедшим товарищам.
— А может, это не тот пацан? — неуверенно промычал тот, кого называли Сивым.
— Не суетись, Сивый, он это! На мир смотрит, ест глазами, словно первый раз видит, — старик говорил спокойно, убеждая всех в своей правоте — и, похоже, самого себя в первую очередь.
— Я вор, а не психопат! Это ты у нас людей насквозь видишь, тебе и карты в руки.
— Сивый, психопаты в психушке, — засмеялся старик, — а вот психологи… Те серьезные ребята. — Заметив вопрос в глазах мальчишки, он предложил. — Ну что, Слава, двинемся ко мне домой? Там и поговорим. Извини, твоего адреса я не знаю. Кстати, особо не церемонься, зови меня как все — Емеля. Безо всяких там «дядь», «дед» и прочей белиберды. В нашем деле все равны, и стар и млад.
Мальчишка кивнул, соглашаясь, и тут же посерьезнел, проваливаясь взглядом внутрь себя, потупил глаза. Слава — знакомое имя. На нем он и постарался сосредоточиться. Промелькнули показавшиеся на мгновение знакомые лица и тут же исчезли, оставив после себя ощущение чего-то давно забытого, но очень важного. Старик заметил, как парнишка встрепенулся, и участливо посмотрел в его глаза. Теплая волна сочувствия и дружеского расположения, исходившая от незнакомца, коснулась сознания подростка.