— Шш… ну, ну, шш… Старики там…
Но и старики не блистали пониманием собственного своего положения и только как бы недоумевали о причинах своего появления в Оренбурге и решения почти тотчас же возвратиться обратно.
— У чиновника-то? Как же, были… ходили… Посылал он в три места…
— Что же, ходили вы?
— В одно-то место ходили…
— Ну и что же? Нехорошо?
— Как сказать? Неохота взяла…
— Отчего же? Если в одном месте нехорошо, отчего в другом не посмотреть? Далеко ли вы ходили?
— Да верст, почитай, за пятнадцать…
— Только за пятнадцать верст? и раздумали?
Молчание, раздумье и протяжный ответ:
— Народу не видать… Увспросить некого… Жутковато стало!
Нужно было восстановить в памяти этих пугливых людей все то, что делается у них на родине, и расписать им всю благодать, которую они, имея и скот и некоторый достаток, могут найти здесь. Надобно было, как говорится, "долбить" о предстоящем им разоренье, о том, что, уйдя из дому с достатком, они воротятся нищими, надобно было даже напугать их детски наивный ум, чтобы он образумился хотя бы от испуга. В конце концов недоумевающие о своих поступках старики, неожиданно для них тронутые за присущие им бабьи качества и особенно указанием на то, что их бабы и ребята имеют здесь отличное помещение, не промокнут под дождем, не простудятся и не "помрут", а что тем временем они спокойно отыщут самое благословенное место, почувствовали сначала потребность вздоха, потом как бы вспомнили о самих себе и порешили еще раз сходить к переселенческому чиновнику:
— Надыть попытать!.. Люди вон на базаре толкуют, погибель, мол, здесь одна! Эво как!
— Мало ли что говорят. Говорят такие же как вы, — пошли да воротились, да разорились.
Необходимо было самое непрерывное "долбление" в одну и ту же точку, чтобы мысль о собственном своем самосохранении, наконец, хоть немного возобладала над пугающими случайностями. Но при всем моем старании я оставил переселенцев, не будучи уверен в том, что они примут хотя какое-нибудь обдуманное решение, хоть они и повторяли несколько раз:
— Надыть попытать! Завтра пораньше надо к нему… Пока что поспрошаем…
К счастию, потом я узнал, что курские младенцы всякого пола и возраста наконец образумились и "принялись" искать "местов" по самым точным указаниям.
-
Таким образом, крестьянин черноземной полосы, у которого исторические влияния почти "отшибли" всякую смелость думать о средствах и путях к достижению собственного своего благополучия, даже и при благоприятных в материальном отношении условиях, все-таки не защищен от внешних влияний, даже просто внешних впечатлений, которые постоянно затемняют в его сознании неокрепшую мысль о праве на личное счастье и довольство.