Но первое, что сказал Семен, вернувшись, было:
- Видел мотоцикл. Протектор вроде тот, отпечатки которого мы видели возле груды камней.
Семен ещё не знал, что следы таинственного мотоцикла уже читали люди из Фейергрота, отслеживали его маршрут, хотя сам мотоцикл был в Мергеле, стоял в овчарне, дожидаясь хозяина.
Митю уже можно было брать, но - это прекрасно понимали и Семен и Гюзель - не он главное действующее лицо, оно не на Каменном Корже - его надо искать в Москве, в элитных домах, связанных с государственными чиновниками.
В отделе по борьбе с терроризмом над донесениями своих сотрудников и агентов ломал голову полковник Гладков. Если его сотрудники и агенты искали непосредственных исполнителей терактов, то начальник отдела вычислял сановных заказчиков террора.
Москва, как и в годы ещё той гражданской войны, кишела подобными заказчиками. Как и тогда, восемьдесят лет назад, они спешили раскупить Россию по кускам.
Понимал Полунин, понимала Давлетова, понимал Ишутин, и , прежде всего, понимал полковник Гладков, что грубо хватать за руку сановных заказчиков нельзя - как-никак инвесторы, опора реформаторов.
Люди силовых структур негромко делают свое дело, в подавляющем большинстве, не продаваясь и не увиливая в кусты.
Наконец-то капитан Полунин и лейтенант Давлетова, как им казалось, уже одного врага знали в лицо. Это был Митя Козинский - свой человек в милиции и свой у террористов. Теперь оставалось взять его на месте преступления, а место это ещё надо было найти.
Но если раньше, где-то, может быть, сутки назад , ни Митя со своим напарником или напарницей, ни Семен и Гюзель, ещё даже не предполагали, где Юрий Панасенко подвергнется нападению, то сейчас это место указывал Корнеевич: Табеев Стан.
Один лишь Панасенко - последний из бригады Шута - был уверен, что в этом татарском селении он найдет укромную нору, где ему удастся отсидеться и выждать, когда волна убийств отхлынет, уйдет из Каменского района.
Наивный Панасенко не знал, что он живет на планете наивных людей. А наивных губит уверенность, что на нашей планете можно укрыться - и тебя не найдут. Найдут любого, вся соль в том, позволят ли тебя подставить под пулю и вообще предать смерти. Если ты жил один, без друзей, без товарищей, без доброго соседа, в случае смертельной опасности дни твои сочтены.
Юрий Панасенко был не одинок. Но жил он в особое время. И ему ничего другого не оставалось, как в своем родном Отечестве затаиться, выждать, пока кто-то погасит волну преступности и по ночам можно будет спокойно спать, не хватая при каждом звуке холодную сталь ружья.