Я намекнул ему, что занимаюсь науковедением: собираю материал для книги «Невоспетые гении».
— А о чём будет эта книга?
Я робко признался, что хотел бы начать книгу с рассказа о его жизни и трудах… если, конечно, он согласится немного изменить своей привычке избегать популярности. Я бы очень хотел получить от него некоторые сведения…
Он заявил, что это дребедень, что он даже слушать об этом не желает. Но я заметил, что это его долг перед будущими поколениями, и он согласился подумать. На другой день он уже решил, что я собираюсь написать его биографию, а не просто включить главу о нём в книгу. С этого момента он заговорил, и всё говорил… говорил… я еле успевал записывать. Записывал я всерьёз: я бы не рискнул делать вид, что записываю. Время от времени он просил меня прочитать ему, что он там наговорил, а я написал.
Но про путешествия во времени он не обмолвился ни словечком.
Наконец я рискнул:
— Доктор, а правда, что если бы не некий полковник, что был тут когда-то расквартирован, то Нобелевскую премию вам бы на блюдечке принесли?
Он виртуозно матерился минуты три подряд.
— А кто вам сказал?
— Видите ли, доктор, когда я проводил одно фактографическое исследование для министерства обороны… я не говорил вам об этом?
— Нет.
— Ну, так вот, когда я там работал, я узнал всю эту историю от одного молодого учёного из соседнего сектора. Он читал весь доклад и сказал: совершенно очевидно, что вы были бы самым известным учёным в современной физике, если бы вам разрешили опубликовать вашу работу.
— Хррммм… Пока всё так.
— Но я понял, что она была засекречена с подачи этого полковника… э-э, Плашботама.
— Трэшботэма. Трэшботэма, сэр. Жирный толстозадый идиот. Он бы не нашёл свою шляпу, если бы она была прибита у него к голове. Чего, кстати, он вполне был достоин.
— Да, очень прискорбно.
— Что? Что Трэшботэм был дурак? Так это природа виновата, а не я.
— Очень прискорбно, что мир лишился исторического открытия. Насколько я понимаю, вам не положено об этом рассказывать?
— Кто вам сказал? Я могу рассказывать всё, что мне угодно!
— Я так понял, сэр, из рассказа моего знакомого из министерства.
— Хррммм!..
Это было всё, что мне удалось в тот вечер от него услышать. Чтобы он решился показать мне лабораторию, понадобилась ещё неделя.
Большую часть здания занимали теперь другие исследователи, но свою лабораторию он так и не отдал, хотя и не пользовался ею больше. Он заявил, что она засекреченная, и никого близко к ней не подпускал. Не дал он и демонтировать свою установку. Когда он отпер дверь и впустил меня внутрь, в лаборатории пахло, как в склепе, который не открывали много лет.