— Держись, Мажуга, — кричу ему вслед. — Уже скоро!
Чтобы лучше слышать, старший лейтенант стягивает танкошлем. Его темно-русый чуб трепещет на ветру.
Суждено ли нам выпить по чарке у поверженного рейхстага? Кто это знает?.. Будь здоров, Мажуга! Надо уцелеть! Слышишь?
— Может, и не стоит подкрашивать. Не придут сюда союзники, а нас это будет демаскировать, — задумчиво говорит вдруг Русанов. — А, товарищ гвардии подполковник?
На каждом танке вокруг башни — двадцатисантиметровая белая полоса. На крыше башни — белый крест. Это опознавательные знаки на случай встречи с союзниками, с их наземными войсками и авиацией. Такие же знаки у союзников. Правда, это уже не секрет для немцев, уже встречали мы и на немецких танках такие знаки.
— Добро! — решаю я. — Возьмем Берлин, тогда и подкрасим.
— Тогда подкрашивать не надо. — Николашин вытирает изнанкой танкошлема лицо. — Война кончится!
— Так это же здесь, чудило! — слышится вдруг из-за башни тенорок разведчика Охотина.
— А где еще?
— Самураи, — поясняет Охотин. — Их тоже надо бы привести к «нормальному бою»!
Я молчу, хотя разговоры о «самураях» наши солдаты ведут не впервой. Своего мнения по этому поводу сказать подчиненным я не могу, командир полка — лицо официальное.
* * *
Уличные бои похожи и не похожи один на другой. И как рассказать о каждом из них?
...Из глубины квартала, где высятся башни двух красно-кирпичных кирх, фашисты ведут сильный огонь. Взахлеб лают пулеметы, коротко рявкают пушки, непрерывно стрекочут автоматные очереди, квакают минные разрывы, и солдаты-автоматчики прижались к мостовой, стараясь укрыться за любым камнем.
Но надо двигаться вперед. Они приподымают головы, стараясь за доли секунд определить, кто и откуда ведет огонь. Где ближний враг? Куда рвануться по команде «Вперед!»? И где снова упасть на мостовую и сейчас же отползти в сторону от прицельного огня? Команда — резкая, как удар кнута, — подбрасывает солдат и устремляет вдоль улицы. Только вперед! Люди бегут, пригибаясь, сжимаясь в комки.
Открыли пушечный огонь танки. По домам, по кирхам, стараясь подавить огневые точки противника.
Иногда выстрелы из нескольких танков сливаются в залп, звук его так силен, что сверху с домов срываются камни. Они сыплются возле стен и, чтобы спастись от этого камнепада, автоматчики отползают на середину улицы, где беснуется круговерть пулевых ударов и мелких осколков.
Каски автоматчиков почти неотличимы от булыжников мостовой. Солдаты их обмазывают жидкой грязью, чтоб не блестели. Высыхая, грязь отваливается. У немцев есть специально для касок маскировочная сетка. У нас такой сетки нет.