— Давай гранатами! — крикнул я.
— Чи-час! — сквозь зубы пропел Блюм.
Хлопцы освоили необычный способ ведения боя, приспособились с проволочным подвескам и действовали спокойно.
— Готовы! Вместе будем кидать? — тоже сквозь зубы спросил Пайзанский.
Закувыркались вниз сорванные с гранат предохранительные кольца и скобы, защелкали запалы, точно в амбразуры полетели круглые шарики гранат Ф-1. И где-то там, в глубине, прогремели взрывы. Пулеметы еще стреляли, но было заметно, огонь их стал малоприцельным.
— Гранатами! Огонь! — От волнения Степин привстал на колено. Еще взрыв. Из амбразур вылетели языки красноватого пламени, словно из пасти дракона.
Крупнокалиберный пулемет наконец замолк! Действовал уже только МГ-42.
В отсеке кто-то кричал: голос похож на женский.
— Вроде баба там! — удивленно воскликнул Блюм.
— Бей гранатами! Глуши их, потом разберемся!
Еще несколько гранат, и МГ-42 наконец захлебывается.
— Ну, как? — поднимает голову Пайзанский. — Кажется, пулеметам капут?
— Для надежности киньте туда, что осталось!
* * *
Внизу, на земле, немцы пошли в контратаку.
Ухают пушечные выстрелы наших танков, и снаряды, вычерчивая трассерами пологие траектории, несутся навстречу вражеским самоходкам и пехоте. С крыши наземный бой виден в непривычном ракурсе. Самоходки, к примеру, как будто стоят на месте, лишь по мелькающим бликам гусениц угадываешь их движение вперед. Рядом с ними брызжут из автоматов очередями маленькие, бегущие и, отсюда кажется, безобидные автоматчики. Бинокль приближает их искаженные криком красные лица.
— Товарищ командир! — сквозь грохот слышу голос парторга. — Откроем огонь из немецких зениток! Тут у них еще снарядов навалом. Мы же их с бункера перещелкаем, как в тире!
Предложение правильное. Ну, Тертычный, ну — молодец... Командую Степину посадить к орудиям автоматчиков, кто свободен. Но прицел исправен только на одной пушке.
— Наводить через стволы!
Через минуту заухали с бункера мощные выстрелы, заревели 128-миллиметровые пушки: «Трр-ах! Ах-ах! Гуу-гуу-гу!» Показалось, что башня под нами вот-вот опрокинется.
Для контратакующих это было громом с ясного неба.
Под прикрытием огня с крыши бункера двинулись вперед и наши «иэсы». Здорово вести пушечный огонь с такой высоты. Умно придумали немцы! Только сейчас я понял, как мы правильно сделали, обезвредив эту крепость. Если бы Смолин вовремя не сумел настоять на этом, много бы полегло перед бункером сталинградцев...
Когда вражеские снаряды ударяют в стену бункера, он весь содрогается, и мы на крыше чувствуем себя не очень уютно. Но, видимо, орудиям немецких самоходок не хватает угла подъема, чтобы стрелять по самой крыше.