В Хельсинки, при умеренной учебной нагрузке, активнее пошла работа над рукописями. Еще
до наступления нового, 1992, года была готова новая редакция книги „Трубач на коне" и закончен
огромный по объему материал аранжировки фортепианного концерта Шостаковича, включая
партитуру, клавир и оркестровые партии, которые мне тоже пришлось расписывать самому.
В мои намерения входило также исполнение концерта и запись его на пластинку. Однако с
наступлением весны моя работоспособность снижается, организм более чутко реагирует на
атмосферные колебания и самочувствие часто зависит от погоды. Что поделаешь - такова жизнь.
К объявленному на 17 марта концерту в Хельсинки, где одновременно должна была
произойти и киносъемка, все складывалось так, как я и предполагал. Погода неустойчивая,
давление скачет. Но я не поддавался слабости. За неделю до этого выступил с духовым оркестром
на семинаре финских духовиков. Концерту Арутюняна и Хоро-стаккато Динику, исполненным
мною, зал аплодировал стоя. Игралось легко - и это совпало с моментом ясного солнечного неба в
тот дневной час 8 марта 1992 г.
А 12 марта - первая корректурная репетиция концерта Шостаковича. Камерным оркестром
Академии Сибелиуса дирижировал Пааво Пахиола. Проверили нотный материал -.за исключением
отдельных деталей все было в порядке. Следующая репетиция с солистами (партию фортепиано
исполнял известный финский пианист Югани Лагершпетц) прошла без меня. Из этого следовало,
что под угрозой срыва концерт, к которому готовился с одержимостью, свойственной мне, когда
заражаюсь какой-то idee fixe.
День 13 марта дорого мне стоил. По сводке метеобюро Академии медицинских наук в
Новосибирске, публикуемой ежемесячно в „Известиях", этот день объявлялся критическим, то есть
днем „магнитной бури". Об этом я прочитал уже лежа в постели, сраженный слабостью.
От участия в концерте я отказался и тем самым нанес себе еще и психологическую травму.
Пережить такое всегда бывает нелегко. После четырех дней постельного режима я все-таки
поднялся, добрался на машине к кардиологу в платную клинику, и когда узнал, что
электрокардиограмма в норме, возвращался домой пешком.
17 марта за один день привел себя в форму системой занятий, рассредоточенных во времени
(6-7 „микродоз" по 10-15 минут), и все-таки осуществил назначенную на 18 и 19 марта запись на
пленку Концерта Шостаковича. Мечта сбылась - программа выполнена.
Неделю спустя, в день очередной магнитной бури, я вновь слег. По субъективному ощущению
- инфаркт, как будто в сердце воткнули иглу и приложили холодный металлический,диск. В глазах
круги, голова подобна воздушному шару - тянется то вправо, то влево. А электрокардиограмма по-
прежнему показывает норму - это уже в другой поликлинике и у другого врача!