Таковы законы жизни. И в соответствии с ними надо принимать нелегкое решение и уметь его
мужественно пережить. Так я и поступил. На этом была поставлена точка.
Но люди, окружающие нас, среди которых мы живем и творим, способные чуткостью и
вниманием придать слабому новые силы, думали иначе! Американцы не приняли моего отказа, мои
доводы казались для них неубедительными. Харвей филлипс, заведующий кафедрой духовых
инструментов Блюмингтонского университета, повторил приглашение и написал: „Мы Вас знаем,
любим и ждем". Кос ван дер Хаут, организатор симпозиума Международной гильдии трубачей в
Роттердаме, прислал в Финляндию билеты на самолет, чтобы я мог прибыть в Голландию для
консультации с моим кардиологом, доктором Р. ван Мехеленом, готовившим меня три года назад к
операции. И снова, как и после операции, мы с женой были гостями Кирилла Дмитриева,
известного болгарского музыканта, проживающего в пригороде Роттердама и окружившего нас
своим вниманием.
Кос ван дер Хаут своим тонким и деликатным поведением вызвал во мне новый прилив
энергии. Появилось стремление быть его союзником в трудном деле организации симпозиума и
поехать в Роттердам. У меня оставался месяц на подготовку. Я уже вернулся из Хельсинки в
Вильнюс, немного окреп и, хотя заниматься удавалось не каждый день, приготовился „к бою". На
симпозиуме мне предстояло первое исполнение Концерта Шостаковича с оркестром
Роттердамской филармонии, с болгарским дирижером Иорданом Дафовым и голландским
пианистом Бобом Брукком. Предстояла новая встреча с Морисом Андрэ, на этот раз на сцене,
вдвоем в одном концерте. Я мучительно размышлял о том, как она произойдет. Одно дело -
любезность в жизни, другое - на сцене. Мысли о соперничестве в голове не возникало. Для меня
имя Андрэ - выше соперничества.
Перед концертом и он .высказал подобную мысль в мой адрес. Наши артистические комнаты
были рядом, мы занимались - он в заоблачных высотах на трубе-пикколо, я на земных просторах -
на трубе в строе „В".
Я подумал, что мы делаем с ним одно дело, и наши творческие пути идут параллельно,
дополняя друг друга. И этот ряд может быть продолжен именами других, более молодых трубачей.
Наша игра была принята публикой и хорошо оценена прессой.
Итак, жизнь продолжается. „Тьфу, тьфу, тьфу через левое плечо", или, как говорят на Западе
артистам перед выходом на сцену, „той, той, той!". Не сглазить бы! Ведь я не люблю высказывать
вслух то, о чем мечтаю и чего желаю...
Март - июнь 1992 года