Только восторженная реакция публики, высоко оценивающей наш спектакль или концерт,
постепенно меняла наше суждение о результатах собственной работы.
С другой стороны, участники спектаклей ревностно и свято хранили все, что было изначально
заложено в них режиссером, дирижером, художником, и малейшее отступление расценивали как
аварию. Известна реакция ветерана театра, артиста миманса Алексея Степановича Тюрина на
ошибку своего коллеги, который во время шествия в спектакле "Аида" ушел не в ту кулису и этим
"провалил спектакль..."
Равнодушных в театре не было. Большинство из тех, кто уходил на другую работу, душой
оставались "габтовцами", гордились своей принадлежностью к театру и не упускали случая сказать
с достоинством: "Работал в Большом театре".
Много лет назад в антракте генеральной репетиции к оркестровому барьеру подошел
старейший работник театра, бывший трубач, а потом дирижер сценического оркестра Петр
Яковлевич Лямин. В то время он был уже на пенсии. Оркестранты стали ему жаловаться: дескать,
u
плохо играем, неинтересно, а на сцене Бог знает что... Лямин, глядя сверху в "яму", ответил: Здесь
все высоко, все профессионально и прекрасно. Цените эти счастливые годы работы в театре."
Справедливости ради, надо отметить, что не все и не всегда в театре удавалось. Неудачи
переживал весь коллектив. Зато сколько за мой театральный век было сыграно "Борисов", "Аид",
"Тоск", "Пиковых дам", "Онегиных", "Хованщин", "Кармен", "Салтанов", "Травиат", "Вертеров",
"Лебединых", "Спартаков", "Легенд о любви", "Каменных цветков", "Иолант", "Снов в летнюю
ночь", вызывавших неизменные волнения и восторги публики и самих исполнителей!
В Большом театре я был счастлив, испытал подлинное к себе уважение и признание моей
деятельности со стороны товарищей по работе и руководства. Неслыханным проявлением
внимания ко мне явилось празднование моего 60-летнего юбилея на основной сцене. Это был
единственный случай в истории Большого, когда оркестровому музыканту для творческого
концерта был отдан зал театра. В программе из двух отделений были исполнены "Голубая
рапсодия" Гершвина в моей транскрипции для трубы, Концерт Гуммеля с камерным оркестром
(дирижировал Юрий Симонов), а также несколько пьес с ансамблем скрипачей Юлия Реентовича.
Во втором отделении был третий акт балета "Лебединое озеро". Я ушел со сцены, предоставив ее
балету. Неаполитанский танец играл, стоя в оркестре, освещенный лучом прожектора, под
аплодисменты публики...
К своему юбилею я получил множество поздравлений в виде общепринятых папок с адресами,
писем, телеграм в стихах и прозе.