В мою концертную жизнь, тогда еще не очень активную, стали понемногу вкрапливаться
интересные работы на радио. Мне предложили записать концерт Гедике с оркестром. Дирижером
был Виктор Сергеевич Смирнов, обаятельный человек и чудесный музыкант (кстати, родной
племянник водочного магната Смирнова, выпускавшего в дореволюционной России знаменитую
"Смирновскую водку"), с которым мы были ранее знакомы и несколько раз вместе музицировали.
Запись происходила в зале Дома ученых на Кропоткинской улице и принималась комиссией во
главе с известным дирижером Александром Ивановичем Орловым. Как мне потом передали, он
просил вписать в протокол пожелание о том, чтобы всю концертную литературу для трубы радио
записало "с этим молодым трубачом Докшицером".
Его пророческие слова почти осуществились. За малым исключением, мною записаны почти
все значительные сочинения советских композиторов для трубы. Они увековечены в
грампластинках, выпущенных "Мелодией" и продублированных потом многими зарубежными
фирмами в компакт-дисках (С.Д.).
А первой моей пластинкой на "Мелодии" был мини-диск с программой, включающей
"Персидскую песню" Рубинштейна и "Полет шмеля" Римского-Корсакова. Это была проба. Меня
проверяли на качество и прочность. Звукорежиссером этой записи был сам Георгий Николаевич
Дудкевич, один из основателей звукозаписи в нашей стране. После неоднократных повторений
"Полета шмеля" я услышал мягкий голос, усиленный мощными динамиками студии: "Хватит его
мучить, все в порядке".
Это был "голос с неба", и принадлежал он замечательному человеку, создателю и директору
московской студии "Мелодия" Борису Давидовичу Владимирскому, вложившему огромный труд в
производство советских грампластинок. Имя Владимирского произносили с огромным уважением.
На его юбилее в "кирхе", где размещается студия "Мелодия", среди многочисленных приветствий и
поздравлений мне особенно запомнилось выступление известного драматического актера
Ростислава Плятта. Он сказал, обращаясь к юбиляру: "Вы создали такую "Мелодию", какую не
удалось сотворить ни одному композитору".
В дальнейшем я был желанным исполнителем на радио, телевидении, фирмах грамзаписи, где
теперь накопилось более сотни моих записей и съемок.
К самому процессу звукозаписи я приобщился сразу и увидел в нем невиданные доселе
возможности для исполнителя выразить себя со всей полнотой и свободой, музицировать, не
опасаясь случайностей, особенно на таком "киксующем" инструменте, как труба. Во время записи
можно было повторить неудавшийся фрагмент, что исключено в условиях концертного зала,
творчески настроиться, прослушать записанное, спокойно подумать и вновь переписать
произведение целиком, частями или отдельными фразами. Это ли не чудо нашего века!..