Моим концертмейстером во многих поездках и записях был Сергей Яковлевич Солодовник -
музыкант большого дарования, с "искрой Божьей", играющий все наизусть. Кстати, и я сам на
концертах никогда не играл по нотам, даже при первом исполнении сольных сочинений. Я привык
музицировать, когда музыка уже глубоко сидит в моем сознании. Меня часто спрашивают, как я
этого достигаю, как готовлюсь? Обычно в процессе освоения нотного материала текст сам по себе
запоминается, если же этого не происходит - значит, период вживания в музыку еще не завершен, и
я продолжаю изучать ее и штудировать отдельные эпизоды. Такова моя практика.
В вопросах самооценки я никогда не страдал синдромом самовосхваления, высшей оценкой
выступления считал "благополучно". Но это то, что позволял себе высказать вслух. Про себя же
мог думать иначе: "это была удача", или "получилось по-настоящему, как хотел" и т.д. Зато
чувствовал, что другие думали о моей игре лучше, чем я сам. И это было для меня важно. Это
воодушевляло, мобилизовывало. Моя скромная самооценка не была позой, наигрышем - скорее,
защитой от головокружения. Когда от своих студентов слышу: "Играл здорово, даже все ребята
хвалили", - то думаю, что это тоже самозащита. Но от чего? То ли желание показать себя лучше,
чем есть, то ли защита от критики?..
На собственных "похоронах"
В гастрольной жизни часто приходится преодолевать временные пояса, приспосабливаться к
особенностям местности, перемене состава воды и пищи, а все эти факторы могут влиять на
самочувствие и на состояние слизистой оболочки губ трубача. Неудивительно, что на фоне в
общем благополучной концертной работы случались и происшествия, и неудачи, о которых хочу
откровенно рассказать, как говорят, "в назидание потомству" и, может быть, даже с некоторым
сгущением красок.
В профессии трубача опасности на сцене подстерегают нас на каждом шагу: плохой сон,
неправильная диета, неуверенность в тексте, переутомленные губы, нездоровье и многое другое
могут помешать исполнителю, вышедшему на сцену и даже играющему в оркестре, владеть собой
и уверенно делать свое дело. Хотя исполнители обычно соблюдают режим и правила подготовки к
концерту, но нет правил без исключений - а исключений в нашей жизни подчас больше, чем
правил...
Во время одного из последних приездов в ГДР, 11 марта 1972 года, в Лейпциге состоялся
торжественный концерт по случаю открытия традиционной весенней ярмарки. Я играл концерт
Арутюняна с оркестром "Гевандхауз", дирижировал Курт Мазур. Все было по моей высшей оценке
"благополучно". Но на следующее утро едва поднялся - температура 39 градусов. Что делать? Мне
надо было ехать в Цвиккау на репетицию к следующему концерту. Кое-как с переводчицей
переехали. Дирижер Ганс Шторк - в панике. Вызвали врача. Врач, очаровательная молодая
женщина, назначила сильную дозу антибиотиков. К утру следующего дня температура упала, но я
был настолько слаб, что, собираясь выйти после обеда из ресторана гостиницы, упал и почти
потерял сознание. Как сквозь сон, услышал осуждающее: "Russische schweine" ("русская свинья").