Все вопросы, касающиеся моего отъезда в Японию, были согласованы, приготовления
закончены. И вдруг... Звонок из Госконцерта. Художественный руководитель В.Коконин просит
зайти.
Разговор происходит в присутствии работника Управления внешних сношений, то есть отдела
КГБ в Министерстве культуры. Трудную миссию, возложенную на него, Коконин начал издалека.
Очень уважительно и с сожалением он изложил придуманную версию о том, что мой первый
концерт в Японии планировался с оркестром газеты "Иомиури". Это большая газета, имеющая в
Токио свой район, железную дорогу и симфонический оркестр. Так вот, эта газета в те дни плохо
написала о политике советского руководства. Следовательно, ее решили наказать и концерт мой
снять.
Понимая ситуацию, я выразил согласие с безусловно "мудрым" решением и сказал, что мне
хватит и 14 концертов.
"Нет, нет, решением руководства вся гастроль отменяется, заявил Коконин".
Тогда я попытался связаться с импресарио, господином Таказава, но рн сам был напуган
случившимся. Ведь пропал год подготовительной работы, и Госконцерт не собирался компенси-
ровать убытки, понесенные организатором.
С В.Кокониным у меня были хорошие отношения. Он -бывший духовик, играл на кларнете,
позже стал Генеральным директором Большого театра. Но что он мог сделать в данной ситуации?
Так было велено, искусством командовало КГБ, а директор - лишь номенклатурный работник,
номинально значившийся руководителем, - вынужден был подчиняться.
А подлинная причина запрета выезда в Японию вскоре выяснилась. Это была анонимка -
расхожий и популярный советский прием - в результате которой мой сын, а заодно и я, оказались
"невыездными". В то лето вместо Японии мы с женой поехали на машине в Прибалтику, в
Друскининкай. В выездах на гастроли за рубеж мне было надолго отказано.
Между тем, руководство Министерства культуры недоумевало. Заместитель министра
культуры Василий Феодосьевич Кухарский, хорошо знавший меня и назначавший персонально на
ответственные концерты, ничего своей властью сделать не мог и, как видно, тоже не вправе был
вторгаться в решения органов госбезопасности. Наконец Кухарский вместе с директором Большого
театра Георгием Александровичем Ивановым (в молодые годы он был актером театра
им.Вахтангова, где и я когда-то работал в оркестре) решились поручиться за меня на выездной
комиссии. Что такое выездная комиссия и кто в ее составе - никому не было известно, обращаться
туда запрещалось - это тоже была государственная тайна. И только после этого состоялся мой
первый после "опалы" пробный выезд в Финляндию, в сопровождении ответственного работника
Министерства культуры.