В диалоге с композиторами
Общению с композиторами была посвящена значительная часть моей жизни. Этому
способствовала ситуация, сложившаяся в трубном репертуаре, когда старая музыка, созданная
самими исполнителями, отжила свое, а новая еще не появилась. Одно то обстоятельство, что я стал
появляться на сцене в качестве солиста, привлекало ко мне внимание композиторов. Оказалось, что
у многих из них когда-то что-то было написано для трубы. Некоторые, используя наш
репертуарный голод, пытались выдать "залежалый товар" за оригинальную новинку. В этом я
скоро разобрался и не всякую предлагаемую мне музыку принимал.
Из моего ближайшего окружения для меня начали писать музыку артисты оркестра Большого
театра, которых в шутку называли "Могучая кучка". В нее входили Борис Антюфеев, Михаил
Крейн, Абрам Жак, Абрам Каплун и, кажется, Евгений Плуталов. В репертуаре трубачей
удержались только "Северная песня" Антюфеева и Скерцо Крейна.
Первое же произведение еще в 1939 году написал для меня Владимир Пескин. Это было
Скерцо, я уже писал об этом.
За пределами Большого театра поток новой музыки для трубы также стал расти. Появились
произведения Михаила Раухвергера, Николая Ракова, румынского композитора Виеру и многих
других.
Александр Арутюнян пришел показать мне свой Концерт. Теперь это произведение стало
бестселлером, перекрыв все рекорды популярности. После появления Концертного аллегро Пески
на, исполненного мною в зале Чайковского, начал писать свой Концерт-поэму Вл.Крюков, который
был тогда директором Московской филармонии.
А дальше появились концерты Мечислава Вайнберга, Эйно Тамберга, Александры
Пахмутовой. Интереснейшее сочинение в этом жанре написал польский композитор Кшиштоф
Майер; лишь однажды я исполнил его на концерте Познаньской осени с польским дирижером по
фамилии Чайковский.
Затем мне показал свой новый опус Андрей Эшпай, у которого вместо концерта для трубы
получился концерт для оркестра и четырех солирующих инструментов. Мы исполнили его в
Ленинграде с дирижером Геннадием Рождественским. Под влиянием этого сочинения ленинградец
Анатолий Затин создал концерт для валторны, трубы и фортепиано с оркестром. Его запись
сделали в Таллинне с дирижером Эри Класом; солистами были сам автор, валторнист Виталий
Буяновский и я.
С новым интересным концертом для трубы и камерного оркестра появился в Москве
английский композитор Тимоти Мур. Его концерт был сыгран в Большом зале Московской
консерватории с ансамблем солистов оркестра филармонии во главе с Валентином Жуком. Кстати,
Тимоти Мур после этого написал еще сонату для трубы и квинтет для медных духовых. Все это
прозвучало в Москве. А затем, как из рога изобилия, появились: Русский концерт Аркадия
Нестерова (который сейчас переведен на компакт-диск и звучит по-новому, свежо), новая редакция
концерта Александры Пахмутовой, концерты-симфонии одесского композитора Александра
Красотова и Богдана Троцюка, Второй концерт Красотова, Романтический концерт Ильи Шахова,
Вариации Михаила Готлиба, одночастный концерт Николая Ракова (его посмертный опус, над
которым мы трудились вместе, в том числе и над инструментовкой, но который сыграть не
пришлось в связи с кончиной автора и моим переездом в Вильнюс)...