После этого Концерт С.Василенко пролежал несколько лет и был забыт. Никто за него не
брался.
Я связался с Сергеем Николаевичем и предложил исполнить Концерт. Он прозвучал очень
хорошо с оркестром радио. Но записать мне его не дали. С согласия автора сделали запись с
солистом оркестра радио Сергеем Петровичем Поповым -фантастическим оркестровым трубачом.
Он записал его очень хорошо как солист оркестра, но не как солист-концертант. Меня это очень
задело. Ведь перед тем как поднять этот Концерт из праха, я вместе с автором проделал большую
работу по исправлению многих деталей текста. Главное, исправления касались агогики. Концерт
невозможно было играть из-за нелогичных многочисленных meno mosso, ritenuto, allargando и
прочих отклонений от основного темпа. После того как мы вычеркнули десятки таких обозначений,
Концерт удалось как-то собрать из клочков. Хотя и в новом издании, вышедшем уже под моей
редакцией, этих "лишних" отклонений осталось еще порядочно.
Я был настолько оскорблен происшедшим, что набрался смелости и позвонил почтенному
человеку, чтобы высказать свое возмущение. На это Сергей Николаевич виновато сказал, что
радио, не спросив его, передало запись другому исполнителю. Но ведь дирижировал-то он сам - и
со мной, и с Поповым!..
Уже много позднее я осуществил запись Концерта Василенко на студии "Мелодия".
Оркестром Большого театра дирижировал Альгис Жюрайтис. С выходом нот в новой редакции это
произведение и сегодня продолжает жить и исполняться.
Концерт А.Пахмутовой тоже был написан не для меня - его первым исполнителем был мой
коллега Иван Павлов. В этом мелодичном песенном Концерте было два просчета автора: низкий
регистр вступления и длинные ноты в финале - главная тема в расширении и в высоком регистре.
Концерт начинался с "до" первой октавы при нюансе ррр. Этот нюанс психологически сковывал
исполнителя. Я несколько раз играл Концерт и всегда испытывал неудобство с произношением
первого звука. Студенты тоже играли и не могли выполнить авторского условия. И хотя я
рекомендовал вместо ррр играть тр, снять скованность и достичь свободного певучего звучания все
равно не удавалось.
Я убедил Александру Николаевну Пахмутову переписать вступление квинтой выше, а
звучание темы в финале-апофеозе написать вдвое скорее. Там ведь „до" третьей октавы тянулось
по 8 четвертей! Кроме того, я попросил Пахмутову звучание апофеоза поставить на ритмо-
гармоническую основу и таким образом помочь солисту двигаться в темпе, не делая фермат на
длинных нотах. Все эти изменения улучшили Концерт. Вскоре он был опубликован в новой
авторской редакции и записан мной на пластинку.