— Да нет же, совсем наоборот. — Викки стала рассказывать девочке об эльфах и феях, о которых сама слышала в детстве. Этот рассказ, прерываемый кучей вопросов, длился, пока она раздевалась и стелила постель. Потом Викки пошла в ванную, а когда вернулась, Текла уже спала. Дети в любой стране остаются детьми, подумала она со вздохом, забралась в постель и погасила свет.
Криспин, скрестив ноги, сидел на коробке из-под апельсинов и проверял счета, покусывая кончик карандаша и что-то бормоча.
— Ты не слишком ли увлеклась? — наконец поднял он голову.
Викки перестала пересчитывать флаконы и повернулась к нему.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она с невинным видом, хотя прекрасно понимала, что он прав. Она слишком много времени уделяла семье Умм-Яхьи.
— И не жди от них особой благодарности, — продолжал Криспин. — Ты для них иностранка и таковой останешься.
— Вот еще! — обиделась Викки. — Ну и что, что иностранка. В конце концов, я живу в их доме.
— Тем хуже! — стоял на своем Криспин. — Мне кажется, тебе нужно переехать ко мне в отель. Там не особенно комфортабельно, но зато ты будешь чувствовать себя независимой.
— От Адама, ты имеешь в виду? — спросила Викки дерзко.
— Вот именно, — подтвердил Криспин.
Викки вернулась к своим флаконам, добавив еще колонку цифр к уже проверенным счетам Криспина. Ей нужны были скрепки, и она пару минут искала их в некрасивом ящике. Криспин, не обращая внимания на ее поиски, по-прежнему покусывал карандаш.
— Впрочем, возможно, ты и не хочешь быть независимой от Адама, — опять оторвался он от работы.
Викки взглянула на него с яростью.
— Я не собираюсь спорить с тобой. Мне Адам очень нравится, только и всего. К тому же, если хочешь знать, он увлечен Мириам…
— Сестрой Умм-Яхьи?
— Да. Она просто красавица, и он это знает.
— Это все, конечно, не мое дело, но вчера он тоже был с вами?
Викки уныло кивнула:
— Он подобрал нас на автобусной остановке.
— И тебе это не кажется странным? Посмотри, как ведет себя этот человек. Вспомни, как он нас встретил. Почему он сразу же пристроил тебя в эту семью?
— Да просто он добрый человек, — защищалась Викки. — К тому же мы его соотечественники. Это, по-твоему, ничего не значит?
— Не слишком-то, — отрезал Криспин. — По мне, так он скорее араб. Посмотри хотя бы на его одежду…
— Он ее носит, когда жарко. А теперь погода переменилась, и, я думаю, он опять оденется по-европейски.
Криспин бросил на Викки презрительный взгляд:
— Прости, но если ты и в самом деле так думаешь, ты просто глупа. Я пытаюсь тебе объяснить, что он вовсе не такой, как мы. Он здесь очень давно, поэтому и мыслит соответственно. Пари держу, он будет считать нормальным, что ты умираешь от голода, пока он обедает.