Паркер погладил ее по голове.
— Вижу, ты совсем не подросла, пигалица.
Этого слова было достаточно, чтобы напомнить ей, что они совсем не посторонние друг другу люди. Он стал называть ее «пигалицей» с первой их встречи, а потом это прозвище так и закрепилось за ней. Оно нравилось ей как знак его особого расположения к ней, впрочем, ей было приятно любое проявление внимания с его стороны. Он частенько подтрунивал над ней, она платила ему тем же.
Вот и сейчас ей захотелось подшутить.
— Вернее сказать, вертикально не изменилась. Хорошая погода, правда?
Он улыбнулся и провел рукой по ее рыжим кудрям.
— У меня такое ощущение, что я попал в торнадо. От прикосновения к твоим волосам меня словно молнией ударяет.
— Однажды я попыталась распрямить их. Но родные устроили мне страшную взбучку. Боюсь, от кудряшек мне не избавиться.
Он снова прикоснулся к ее волосам, намотав волнистую прядь на палец.
— Я всегда считал, что у тебя красивые волосы.
Паркер потянул палец, и колечко волос соскочило с него. Это замечание прозвучало двусмысленно. Он не знал, как себя вести с Эффи, что говорить. До той ночи на причале она всегда была для него лишь младшей сестрой Бернадетты, маленькой девочкой, над которой он подшучивал и вместе с которой смеялся.
Тогда он не замечал золотистых искорок в ее зеленых глазах, изящной формы ее носа, легкой припухлости ее губ, что делало их чрезвычайно соблазнительными. Она превратилась в обольстительную женщину, одно присутствие которой вызывало мучительное желание обладать ею.
И снова он почувствовал, как заныло под ложечкой.
Она потупила взгляд. Паркер понял, что следует переменить тему разговора и шутливо спросил:
— Располнел, не так ли? А ведь за последние два месяца сбросил двадцать фунтов.
— Видимо, какая-то женщина тебя перекармливает? — спросила Эффи и тут же пожалела об этом. Какое ей было дело до того, кто кормит его? Они даже не были друзьями. Друзья, даже расставаясь, поддерживают друг с другом отношения. Друзья не поступают так, чтобы однажды поцеловавшись, потом долгие годы избегать встреч.
Он усмехнулся.
— У кого теперь есть время на женщин? Беда в том, что мне приходится питаться в ресторанах и забегаловках. — Он взглянул на ее левую руку. — А как у тебя? Есть ли мужчина в твоей жизни?
— Больше нет.
— То есть?
Она пожала плечами, не желая объяснять причину. Она уже привыкла к тому, что мужчины предавали ее, если к этому вообще можно было привыкнуть.
— Развелись? — спросил он.
— Нет. Для того, чтобы развестись, надо сначала пожениться. Так далеко я никогда не заходила. Думаю, в этом большую роль сыграла моя склонность к клоунаде: я считала все свои отношения с мужчинами несерьезными.