— Хочешь сказать, что я должна сидеть в седле, вставив ноги в стремена, а в руках держать поводья?
— Да.
— Завтра мы с Берн собирались весь день посвятить разборке вещей.
— Уговори Берн закончить все пораньше.
— Она не согласится.
— Хорошо. Предлагаю такой вариант: я помогу тебе все здесь расчистить, а потом мы сделаем перерыв на час-полтора и поедем кататься. Все будут счастливы.
— Ты действительно чувствуешь себя виновным за то, что не выполнил обещания покататься со мной на лошадях?
— Так что, назначаем свидание или нет?
Она улыбнулась.
— Назначаем.
Ее улыбка была такой манящей, что его невольно потянуло к ней.
— Зачарованному Принцу еще не поздно исправить свою ошибку и подарить поцелуй?
— Никогда не поздно. — Эффи обвила его шею рукой и притянула к себе.
Проснувшись, Эффи подумала, что нынешнее утро напоминает те, что бывали в детстве: воздух был напоен свежими ароматами, яркие солнечные лучи наполняли комнату теплом, в разнообразие звуков за окном вливался детский смех. Разница была лишь в том, кто лежал с ней рядом.
Даже в восемнадцать лет Бернадетта не занимала столько места в постели, не дышала так громко, не пахла так по-мужски соблазнительно. Темные ресницы Паркера бросали густую тень на щеки, дыхание было ровным. Эффи боялась нарушить его сон, боялась разрушить иллюзию прошедшей ночи. Ведь очень часто при свете дня ночные иллюзии исчезают.
Он был ее Зачарованным Принцем, принцем в блестящих доспехах. А еще он был мужчиной, сильным и красивым. Он пробудил в ней новые чувства, возбудил страсть, доселе ей неведомую. От одного взгляда на его лицо с дугами черных бровей, с прямым носом и волевым подбородком в ней вспыхивало желание, которое, как ей казалось, за ночь они удовлетворили полностью.
Ей хотелось прикоснуться к нему, провести пальцем по темной щетине, выросшей за ночь на его щеках. Ей хотелось снова оказаться в его объятиях, ощутить тяжесть его тела, услышать восторженный крик удовлетворения, зная, что причиной тому была она.
Почувствовав какое-то движение около своих ступней, она посмотрела на край кровати и увидела Мопси. Она не знала, когда собака вернулась на постель, но по ее взгляду поняла, чего та ждала.
— Хочешь на улицу? — прошептала она, и в ответ Мопси помахала хвостом.
Эффи выскользнула из-под простыни как можно осторожнее, не желая потревожить Паркера. Достав широкую, длинную футболку из спортивной сумки, с которой она приехала из Каламазу, она пошла выпустить Мопси во двор. Пока собака искала подходящий кустик, Эффи занялась своим туалетом.
Встав перед зеркалом, она улыбнулась. На лице выступил румянец, явно от соприкосновения с подушкой, но ей хотелось думать, что щеки пылали от счастья.