- А почему я не боюсь?
- Я не могу этого объяснить. Кто-то, верно, за тебя раньше потрудился. Жизнь более добра к тебе. Ты ведь любишь своего отца, уважаешь? А я нет. Я не способен на ненависть, но я ненавижу эту силу, которая произвела, вытолкнула меня на свет. Я с ужасом и страхом вижу в себе его черты... И Фрейд здесь ни при чем, это ужасно плоско...
...Я никогда бы не сказал это Тарону. Да он и так все знает. У Тарона дикая интуиция, звериная. Но это черное зрение, это человек черного свечения. С Тароном я на самом деле - вот так!
И он ногой отпихнул что-то невидимое. При этом глаза у него ясные и ласковые, и в секунды особенной муки, когда он плашмя бросается на кровать или кусает руки - тогда они особенно ясны.
- Я тоже становлюсь этим... визионером, что ли? Я действительно вижу все, что происходит. И даже могу предсказать. Но это темное зрение... или бесцветное. Света тут нет никакого. Пойми, нет ничего хорошего в таких прозрениях. Я как медиум, меня ведут. Какая-то чужая, чуждая сила ведет тебя и управляет тобой. Обезьянья лапа. Это бред, который всегда сбывается. Вот, наконец, точные слова. Из всех ситуаций я выбираю худшую, и она всегда сбывается... Но есть ощущение, что все еще не кончилось... Все может быть подвержено пересмотру. Какой-то переоценке... Мне нужно сменить тело... Конечно, я сам загнал себя в этот угол.
Если я не напьюсь до полусмерти, я не усну до утра. И опять искусаю себе все руки... Нет, не могу больше пить. Я не могу больше пить, но что же мне еще делать? Я же не могу ни молиться, ни просить...
Последние слова он говорит через подстилку, которой замотал голову, и я его уже почти не слышу, только угадываю отдельные фразы.
- Иди, ты же не можешь мне помочь... ты же не можешь положить мне руку на голову... А бесноватых исцеляют только так. Все очень просто. Только надо положить руку на голову.