— Призывает, — наконец, продолжая тереть стреляющие болью виски, выдавил толстяк. — Требует подтвердить право владения.
— Вот! — высказалась бабка. Особо удивленной она не выглядела.
По улице перед домом пробежала стайка детей, громкими голосами нарушив воцарившуюся тишину. Ветер качал верхушки яблонь. Проехала машина, вослед ей понеслись приглушенные расстоянием матюги забрызганного грязью алкоголика. Кот старательно намывался, сидя на заборе, словно желая стереть следы пребывания оппонента.
Наконец Славомира не выдержала:
— Так что делать-то будешь?
— «Что», «что»… — унылым голосом отозвался Шурик. — Ехать надо.
— Это-то понятно, — отмахнулась ведьма. — За вотчину спорить станешь?
Дханн опять вздохнул. Опустил голову к земле, избегая встречаться со Славомирой взглядом:
— Стану.
Энтузиазма в его голосе не слышалось ни на грош.
Ураган по имени «настоятель церкви святого благоверного князя Александра Невского отец Николай» выпустил Аллу из своих объятий примерно за час до начала концерта. То есть выступления. То есть до того момента, когда в зале начнется банкет, а она, фактическая хозяйка города, начнет развлекать толпу незнакомых жующих людей. Нет, конечно, это может быть даже забавно… но верится с трудом.
По крайней мере, монах клялся, ее не узнают.
Шурик сам тип дурной, и знакомства у него такие же. Принятая вспомнила устрашающую уверенность, с которой Мозг прошибал препятствия на пути к намеченной цели, и слегка поежилась. В жизни нужно искать позитив. Она же мечтала когда-то о карьере на эстраде, верно? Вот и считай, что судьба просто дала шанс частично воплотить детские грезы, а потому сиди учи тексты песен и не пытайся сбежать.
— Ты как, готова?
Мозг ввалился в гримерку, наполнив ее своим присутствием, словно вытесняя объем из маленькой комнатки. Маньяком он уже не выглядел, но спорить с ним по-прежнему не хотелось. Алла, однако, не была бы собой, не попытайся она выказать норов:
— Я-то безусловно готова, хотя и не понимаю, что здесь делаю. Пошлите своего дружбана, пусть он старую солистку найдет! Уговорит вернуться, раз уж так язык хорошо подвешен!
— Во-первых, поздно. Во-вторых, — тут Мозг мстительно улыбнулся, — он с дерева слезть не может. Не слезается ему что-то. А в-третьих, я сейчас на тебя обманку наложу — и марш на выход!
Возражений или комментариев начинающей служанки армии Вековечного Зла монах не услышал, хотя таковые и последовали. В крови священника бушевал адреналин, он жаждал свершений и борений, пусть их потом и назовут глупостями. Хотелось напиться, дать кому-нибудь в морду или на крайний случай нырнуть с головой в прорубь. Ничего из перечисленного сделать было нельзя — в смысле технически можно, но не стоит, — поэтому Мозг ограничился легким сеансом мазохизма.