Он взглянул на Ярдли. Та уставилась в пол, а лицо ее так сильно побледнело, что бледно-розовая губная помада казалась на нем слишком яркой. Он догадался, что вся эта кутерьма вовсе не радует ее. Понятно, ведь она этого не ожидала. Странно: трудно даже предположить, что Риддли произведет жест, подобный этому, не согласовав его заранее с членами семьи Джеррида.
Находясь совсем не в том настроении, чтобы выслушивать все то, что, как он знал, прозвучит дальше, Саймон осторожно взял Ярдли под руку и повел к выходу. Сначала она немного растерялась, но, взглянув на него, поняла его состояние и послушно последовала за ним.
— Мне надо немного отдышаться, — проговорил Саймон, когда они оказались достаточно далеко от толпы. — А как насчет вас?
— Да, спасибо, не помешает.
Туфельки она все еще держала в руках, поэтому задержалась, чтобы обуться.
— Может, возьмете пальто?
— Нет. Кажется, на улице совсем не холодно.
Он открыл дверь, и они вышли на террасу, с которой открывался вид на поле для гольфа. Дул холодный ветер. Темное небо усеивали звезды.
Он подвел ее к кофейному столику.
— Присядем? Ну, как вам все это?
— Я…
Она замолчала, увидев, что к ним приближается какая-то пара. В темноте трудно было разглядеть, кто они.
— Привет, — сказал им Саймон.
Те буркнули в ответ что-то вроде нечленораздельное, все же изловчившись бросить на сидевших за столиком любопытные взгляды.
— Город, я вижу, решил канонизировать вашего деда, — заговорил Саймон. — Что вы на это скажете?
Ярдли повернулась, в глазах ее блистали слезы.
— Эй, бэби! Я понимал, что вам не хочется идти сюда со мной, но не думал, что придется пережить еще и такие неприятные минуты.
Она было засмеялась, но эта попытка преобразилась в плач.
— Это не имеет к вам никакого отношения.
— Ну, вы меня успокоили.
Она вызывающе подняла заплаканное лицо.
— Хорошо, хоть вывели… Выслушивать их… Не думаете же вы, что я достаточно наивна, чтобы поверить, будто они все и вправду любили его? «Коллекция Киттриджей» имеет для этого города особое значение, и каждый горит желанием поддержать репутацию нашей фирмы. Спектакль явно затеян для меня. Но получилась насмешка над добрым именем деда.
— О, конечно, его доброе имя!.. — простонал Саймон.
— Нет, не желаю слушать, как вы будете поносить его. И не думайте, кстати, что вы хорошо меня знаете. Вы меня совсем не знаете. Вы хотели, чтобы я пришла сюда с вами, чтобы все смотрели на нас и говорили о нас. Я исполнила ваше желание. И была готова ко всему, но только не к тому, что попаду на чествование своего деда. — Взгляд ее был устремлен вдаль. — Я знаю, вы его ненавидите, но меня это мало волнует. Мой дед прожил долгую жизнь, и, я уверена, вы не единственный недоброжелатель, которого он себе нажил. Никто не может прожить так долго и не наделать ошибок. Что бы вы ни говорили о его поступках, я любому его поступку могу найти оправдание или принести за него свои извинения.