Музыка вдруг иссякла, и он вынужден был выпустить ее из своих объятий. Но из танцевального круга, однако, выводить не стал. Склонившись к ней, он шепнул ей на ухо:
— Спасибо вам.
Она кивнула, но посмотрела на него так, будто видит впервые.
Микрофон на небольшом возвышении, где размещался оркестр, затрещал голосом Уоррена Риддли, нынешнего мэра Киттриджа.
— Леди и джентльмены, могу ли я привлечь на минуточку ваше внимание? Прошу вас!..
— Танцы! — ответил из публики дружный хор голосов.
Очевидно, люди меньше всего нуждались в выступлении толстого коротышки Риддли, который держал в руках карточки-шпаргалки и громко, прямо в микрофон, откашливался, прочищая горло. Саймон услышал, как Ярдли хихикнула. Похоже, они оба испытывали тот же недостаток любви к мистеру Риддли, что и остальное общество.
Мэр, приведенный в бешенство, молча стоял, ожидая, когда публика успокоится и выслушает его речь. Наконец он поднес одну из карточек к самому лицу и сунулся в нее носом. Напрасно он отказывается от очков, подумал Саймон. Несколько месяцев назад мэр признал необходимым обзавестись контактными линзами. И хоть носить их было сущее наказание, очки теперь казались ему слишком старомодными.
— Милости просим на сорок пятый ежегодный киттриджский Праздник Урожая, — провозгласил Риддли, как будто все, кто пришел сюда, явились специально для того, чтобы услышать это лично от него.
Тем более, с удовлетворением отметил про себя Саймон, что ваш праздник впервые посетил некто из низших слоев общества. Да еще в компании с Ярдли Киттридж, рожденной в высших сферах.
— Как вы все хорошо знаете, — продолжал непопулярный мэр, — благотворительные пожертвования, вырученные на этом балу, поступят в пользу местного продовольственного фонда, и сегодня вечером мы рады воздать честь основателю этого доброго и благородного дела…
К удивлению Саймона, рука Ярдли коснулась его руки. Он тотчас заключил эту маленькую, хрупкую кисть в свою ладонь и почувствовал ее легкую дрожь. Девушка искоса взглянула на него и вдруг, будто испугавшись, что сделала что-то непристойное, быстро отняла руку.
—…хотя эти почести мы можем воздать ему лишь посмертно…
Тут только Саймон и понял: здесь собрались чествовать покойного Джеррида. Была ли Ярдли взволнована, когда зал разразился бурными аплодисментами, вызванными этим запланированным величанием старого обманщика? Гнев воспламенил его душу. Будут ли добрые граждане Киттриджа так же величать и его самого, когда он отойдет в мир иной? Или он навсегда останется для них выходцем из бедной части города, выскочкой, отказавшимся подчиниться судьбе и, невесть как раздобыв немного денег, покинувшим тот круг людей, к которым принадлежал?