"Ну просто прелесть какая наивняшка! — умилился весело скалящийся бес, который наблюдал за нашей беседой с подоконника. — Такую облапошить просто милое дело!"
— Значит несколько дней назад эта Мария сочла, что ты готова? — проигнорировав рогатого, спросил я у Энжель.
— Да, — подтвердила она. — И помогла мне нанять помощников для этого дела и без хлопот добраться до Кельма.
— Добренькая какая, гадюка подколодная! — невольно вырвался у меня возглас, когда я понял, что бес прав на счёт наивности Энжель. Разыграли её в тёмную старые друзья семьи! И отправили умирать.
— Зачем ты так, Кэр? — возмутилась не понявшая смысла моего возгласа девушка. — По-твоему она должна была каким-нибудь способом обмануть меня и удержать от отмщения? Только тогда бы она хорошей была? — И тряхнув головой, Энжель решительно заявила. — Нет, Мария поступила достойно!
— Да уж, достойней некуда! — не удержал я в себе язвительное замечание.
— Пожалуй, нам стоит на этом закончить беседу, — с холодком выговорила леди и протянула мне руки. — Я хочу спать.
— Как пожелаете, — пожал я плечами и, проклиная про себя свою несдержанность, заковал преступницу.
Затем дождался пока Энжель устроится на постели, закрыл оконные ставни на щеколду и завалился на свою кровать. Бесу поручил приглядывать за златовлаской и глаза закрыл. Да только сон не шёл. Обидно — так опростоволоситься… Ещё бы Энжель не задели мои высказывания в адрес этой подлой Марии, ведь эта гадюка с детства небось прикидывалась доброй тётушкой. И задурила голову ребёнку. Сейчас Энжель никому не поверит, кто скажет что-то плохое о её воспитательнице-благодетельнице. Трудно её будет переубедить…
Перевернувшись на другой бок, я ожесточённо потёр лоб. А что если Энжель не наивная девчонка, которую обманом направили на выгодный аквитанцам путь? Может она с блеском закончила эту самую разведывательно-диверсионную школу и исключительно умело втирается в доверие?
Промаявшись с час и так ничего и не решив, я незаметно для себя уснул.
Пробудил меня заполошный лай дворовых собак, которых что-то очень сильно растревожило. И почти сразу же впали в буйство лошади, начав с таким диким ржанием ломиться из конюшни, что тут же заглушили разошедшуюся свору. Но лишь до того мига как остервенелое гавканье мечущихся по двору псов переросло в какой-то совершенно безумный вой, наполненный страхом и безнадёжностью.