И молиться, чтобы Марджори все не погубила.
Сидни вернулась домой в субботу днем. Машины Сэма не было. Она знала, что ей следовало бы испытать облегчение, но этого не произошло. Она была убита горем. Хватило одного взгляда на «агента» Сэма, чтобы понять — нет никакой возможности отнять его у нее.
И она сбежала. Сбежала, поджав хвост, как трус, коим в действительности и была, проведя три последних дня зализывая раны. Но у нее было чувство, что, сколько бы она не делала это, раны не залечить.
Когда Сидни вошла в дом, он был пуст. Она не потрудилась проверить комнату Сэма, а просто села на диван и постаралась расплакаться. Попытка была тщетной. Она не плакала раньше и определенно не заплачет теперь.
Сидни сидела в гостиной, пока полностью не стемнело. Дни с каждым разом становились все короче. Вскоре света будет очень мало. Превосходно. Она проведет зиму в унынии [17].
Она прошла на кухню и включила свет, да так и остановилась.
Там, на ее собственном столе, лежала верхний слой свадебного торта. Это была самая красивая вещь, которую она когда-либо видела. Сэму должно быть потребовались часы, чтобы сделать ее. И там же, рядышком, лежала записка. Сидни дрожащими пальцами взяла записку.
«Моя прекрасная Сидни, у тебя есть два выбора: ты можешь съесть этот торт или ты можешь заглянуть в холодильник, достать остатки глазури и закончить надпись. И если у тебя достанет храбрости явиться в зал для приемов, то там ты найдешь кое-кого, ждущего тебя с оставшейся частью торта, кое-кого, кому нужно объяснить тебе несколько вещей и кое-что подарить.
Люблю,
Сэм».
Сидни достала миску с глазурью, потом на короткий миг закрыла глаза, прежде чем взглянуть на верхний слой торта. На нем было написано: «Поздравляем, Сэм и …»
Ох, что он имел в виду? Почему он оставил надпись не законченной? Неужели он хотел, чтобы она боролась за него?
Не этим ли она занималась, пытаясь сделать суфле, прежде чем трусливо сбежать?
Она потянулась к набору для украшения тортов, который удобно лежал рядом на столе, и положила немного глазури в кондитерский мешочек. Она едва могла написать свое имя, но это не имело значения. Ее смелость решительно вернулась к ней. Она любила Сэмюэля Маклеода и будь проклята эта Марджори, если думает, что сможет незаметно украсть его. Мужчина не стал бы рисковать своей жизнью, учась удить рыбу, если бы не был влюблен, не так ли?
Она осторожно подняла верхнюю часть торта и побежала к своей машине. Ее ждал Сэм. А путь до зала для приемов был неблизкий.
И как в плохом кино, у нее лопнула шина.