Тесть и оглянуться не успел, как оказался в зоне. Здесь все привычно и знакомо. Едва закрылись ворота, Василий понял>- он — за запреткой. Зону держали воры. О том он слышал много раз. Знал: больше его не отпустят в Трудовое. А потому придется тут звонковать. И, если доживет, отсюда выйдет на волю.
Пока дело смотрел начальник зоны, Тестя держали в дежурной охраны.
Ну вот и все. Ему выдали спецуху, и охранник, указав на дверь, скомандовал:
— Вперед!
Тесть вышел во двор зоны.
В бараке, где его оставил охранник, было сыро и сумрачно. Все зэки на пахоте. «Значит, к работягам сунули», — догадался Василий и, выждав, пока охранник исчезнет, решил сам найти фартовых в зоне.
— Ты, мурло, куда прешься? — услышал над ухом родную музыку.
— Тебе не ботал, падла! Всякий козел тут вякает! А ну, колись, где тут бугор паханит? — спросил уверенно Тесть.
С нар зашуршало торопливо. Голопято стукнувшись в пол, тощий шестерка спешно шмыгнул мимо Тестя в темноту. И вскоре к бугру подошли фартовые.
Трое из них узнали Тестя.
— Прихилял! Кент, едрена вошь! — обрадовались законники и поволокли Василия в угол фартовых.
— Чифирнешь? — спросил одноглазый ворюга.
— Хавать дай Тестю!
— Пузырек волоки!
— Вчера все выжрали. Где возьму? — стонал шестерка.
— Хиляй к бабкарю. За стольник нарисует, — вытащил купюру одноглазый, и сявку как ветром сдуло.
Тесть сидел среди своих. На душе тепло, спокойно. В воровской зоне не страшны три года.
Внезапно из-за спин законников лохматый старик объявился.
— Ох-хо-хо! — рассмеялся скрипуче. И, указав на Тестя, сказал: — Этого падлу все фраера петушили в сизо. Какой он законник? Пи дер вонючий!
Кусок застрял в горле Тестя. Кенты схватили за шиворот старика, на Василия уставились.
— Верно ботает козел? — потребовали озверело.
Тесть рассказал все как было. Ничего не утаил. И о том, как его скрутили сворой, как трамбовали и, беспомощного, истязали кучей.
— Ты тут сопли на кулак не мотай. Не дави на жалость! Как ты, козел, уронил свое имя, так и очищайся! Законник сдохнуть должен иль тех лидеров размазать. Всех до единого. Тогда он фартовый. А покуда они дышат, ты — пидер. Вали отсюда! И не клейся к нам! — багровели лица законников.
— Любого из вас, падла буду, мусора к обиженникам кинут. И вы, как я, ничего не сможете! Сколько фартовых в сизо ожмурили себя из-за того, счету нет. Урон лишь «малины» несут. А легавым то и надо. Раскусили наш «закон — тайга». Скольких кентов тем загробили! Теперь и вы им поможете! Со мной. Чем же вы мне файней легавых? Те к обиженникам толкнули, вы — тоже! Иль гоноритесь, что сами не побывали в моей шкуре? Клянусь свободой, хоть кого из тех накрою, ожмурю на месте! Без разборок.