Колька, не новичок среди зэков, кипел от ярости, видя такое. В прежних зонах с ним, вором, считались. Не кричали на него. Не унижали перед шестерками и сявками. А этот и днем, и ночью его, фартового, глазами, словно шилом, сверлит.
— Зэки, видя неприязнь Дамочки и бугра друг к другу, молчали. И все же каждый из них понимал: развязка обязательно наступит.
А случилась она в тот день, когда Дамочке пришла посылка от кентов.
Колька принес ее в барак, уселся кузнечиком на шконке. Ящик — рядом. Первым делом взялся письмо читать, — что-то там они на свободе делают? Как живут? Что у них нового?
Читая письмо, он то смеялся, то дрыгал ногами. Иногда почесывал затылок. Еще бы, снова двоих кентов взяли мусора. А когда дошел до того места, где кенты писали о развлечениях с девахами, и вовсе раскис. Лег на шконку помечтать.
Вот такого, разомлевшего, оторвала его от шконки жилистая волосатая рука бугра.
— Кайфуешь, падла? — выпученные от злобы глаза бугра, кажется, готовы были испепелить яростью Дамочку, беспомощно болтающегося в железной пятерне: — Иль забыл, что надо? — указал на посылку.
— Это мое! Не дам! — кричал Колька сдавленно.
— Чего? Не дашь? А я у тебя еще спрашивать должен? — бугор выхватил посылку из шконки, сунул подмышку.
Дамочка рассвирепел:
— Верни! Не то пожалеешь Я фартовый!
— Какой ты фартовый? У тебя какая статья? Иль забыл?
— Верни, говорю! — наливался злобой Дамочка, шаря по углам глазами, ища чем можно огреть по башке бугра так, чтобы он с катушек слетел на виду всего барака.
Не найдя ничего более подходящего, схватил чей-то сапог и со всего размаху хотел ударить им в лицо.
Бугор вырвет сапог. Спокойно поставил его на место. Когда разогнулся, лицо его было серым, губы подергивались.
Ухватив Дамочку за грудки, крикнул:
— Эй, Седой, возьми эту гниду. Сделай из него обиженного. Потешься с ним вдоволь!
Колька и рта не успел открыть, как десятки рук схватили его. Поволокли, сдирая с него на ходу рубаху и брюки.
— Я фартовый! Не смейте! Не имеете права! — визжал Дамочка.
— Да ты для этого рожден. Уже сколько месяцев соблазняешь нас вертлявым задом своим, — успокаивал Дамочку прыщавый старик, на ходу гладящий его по голому заду.
Дамочку затащили в дальний темный угол. Голого поставили лицом к стене. Стали тащить жребий, кто будет первый. Им стал тот старик.
Колька вырывался, кричал. Но руки зэков веревками впивались в него.
— Стой, падла! А ну, раздвинься! Иль забыл, как сам девок паскудил! Сколько наших баб испоганил! — впился в Дамочку старик.
Колька завизжал от боли.
— Заткни ему пасть! — кинул кто-то услужливо Дамочкину рубаху, ставшую кляпом.