Оглобля губу прикусила вовремя.
Подрабатывая на сексуальных извращениях, она лица фартовых помнила не гак хорошо, как их скрытые от посторонних глаз татуировки. Муха была выколота лишь у одного вора, которого «малины» города считали классным домушником, у. него волос на голове было меньше, чем квартирных краж, которые сходили ему с рук. А все потому, что он никогда не попадался.
Тоська знала его лет пять, не больше. Молодой, красивый, он никогда не приходил к ней сам, обязательно с кем-то. И, нажравшись водки, требовал ласки.
Ни того, откуда он взялся, ни имени его человечьего Оглобля не знала. Да и не нужно было ей это.
Получив свой червонец, Оглобля выставляла его, как и прочих.
Помнился этот вор по первой встрече: увидела Тоська в полумраке муху и потребовала:
— Уж коль заместо мухобойки пользуешь, так хоть смой эту мерзость.
Фартовый понял. И сказал:
— Она не в натуре. Картинка.
Тоська глазам не поверила. Муха даже лапами шевелила. И баба отказалась обслуживать вора.
Тот высмеял Оглоблю. Показал, что у него всюду наколки имеются… И Тоська, закрыв глаза, ублажила клиента.
Помнила она его кличку. Фикса. Так его все звали. Странным для Тоськи было то, что его, домушника, фартовые называли своим кентом. Не гнушались угостить сами и принимали от него угощение. Никогда не унижали вора и не куражились перед ним.
Оглобля знала, что законники были очень разборчивы в знакомствах. Никогда не садились за один стол с теми, кто не был вором в законе. А в этот ранг вводилась лишь крупная рыба. Домушники всегда считались мелкотой. Их презирали все. Но не Фиксу.
Его даже Дядя принимал у себя на хазе, называл кентом, хотя Фикса был много моложе пахана. Уж так, видно, устроены фартовые: льнут к удачливым, к любимчикам фортуны. Л Фикса слыл баловнем судьбы.
Тоська тоже не зналась с мелкотой. Ее страстью и радостью били только фартовые. Помимо них она не признавала никого. Ну разве только Дрозда? Так его вывели из закона фартовые. К Тоське это отношения не имело. Червонец шныря ничем не отличался от денег фартовых. А сам Дрозд был много порядочнее иных законников.
Вторым исключением был Фикса. Но и его привели законники. И когда Тоська было заартачилась, указав на муху, фартовые сказали, что накинут ей трояк за страх.
Фикса… «Знает ли об этом Дядя? Сидят ли рядом с домушником менты?» — мелькало в голове. И она спросила — Оль, а кто ж теперь с тем вором остался?
— Моя сменщица.
— И лягавый в палате? — не сдержала любопытства Тоська.
— Нет. Он в боксе. Там стерильно. Посторонним нельзя. Да и кого караулить? Тут не дни, месяцы понадобятся, чтоб он на ноги начал вставать.